Девушка переводила взгляд с одного на другого.
– Вот так, значит, – с серьезным видом продолжил Сид. – Но мы должны быть уверены насчет линии. Подойди-ка поближе, а, дорогуша?
– Чего? – спросила девушка, немедленно повинуясь. – Какой еще линии?
– Линии соска, – сказал Сид. – Сосок – очень важная часть груди. А теперь просто расслабься. – Одну руку он положил на ее правое бедро, другую на ее левую (голую) грудь и осторожно ее ощупал. – Ну вот, а теперь мы просто проверим…
– Эй, погодите минутку… – начала было девушка, настороженно оглядываясь.
– Нет-нет, все в порядке, – заверил ее Сид, отпуская грудь, но по-прежнему сжимая бедро. – Вот, так-то лучше. – С этими словами он взял из своего бокала полурастаявший кубик льда и принялся массировать им сосок.
Девушка попыталась отстраниться, все еще сдержанно, но довольно тревожно озираясь по сторонам.
– Послушайте, администратор возмутится, если увидит это!
Сид проигнорировал ее замечание и повернулся к Борису.
– Да, вот видите, мистер Борис, здесь имеется вполне удовлетворительная растяжимость, вы согласны? – Тут даже девушка с интересом посмотрела на сосок, который теперь торчал вперед, точно крошечный шутовской колпак. И кое-кто из сидящих поблизости посетителей, обычно пресыщенных, тоже бросал неловкие взгляды на странный спектакль.
– Превосходно, – сказал Сид, – а теперь давай попробуем другой.
– Послушайте, – теперь уже девушка испытывала откровенные опасения, – нельзя ли нам сделать это попозже?
– Ладно, – внезапно сдался Сид и тут же переключил свое внимание на меню. – Как тут у нас сегодня насчет лобкового пирожка в глубокой тарелке?
– Что? – Девушка какое-то время глазела на него, раскрыв рот. – Да уж, некоторое чувство юмора у вас, мистер Кратцман, определенно есть, вы это знаете?
Борис вздохнул и грустно улыбнулся.
– Да, он это точно знает. Наверняка.
В городе и в индустрии, где изобилуют безвкусные остроты, а мужчин mauvaise foi [5]легион, – даже здесь Сид Крассман славился своим навязчиво-агрессивным остроумием и софистикой, всегда с легкой склонностью к гротескно-банальному. К примеру, садясь в такси, он порой ждал, пока шофер спросит «Куда?», после чего отвечал: «Ладно, блин, давай к тебе домой поедем!» И хрипло гоготал. Или, входя в переполненную кабину лифта, Сид мог с колоссальной властностью в голосе произнести: «Полагаю, вам небезынтересно, зачем я вас всех здесь собрал».
– Ну вот, порядок, Царь, так ты к этому готов? – спросил Сид, раскрывая дипломат, который вытащил из-под своего стула. Затем он достал большую белую папку, развязал тесемки и начал через стол передавать Борису цветные снимки одиннадцать на четырнадцать. Почти на всех фотографиях были скорее места, чем люди; городские площади, булыжные улицы, сельские тропки, луга, лесные просеки, речки, озера, хижины, церкви, замки – все явно в европейском стиле, и большинство на впечатляющем фоне снежных гор. Борис молча просматривал снимки, на лице его играла слегка озадаченная улыбка.
