– Ё-моё, – буркнул Борис. Похоже было, он вот-вот заснет.
– Эл про эту страну все-все знает. Мы всю ночь были на ногах и тогда же до его друга-министра дозвонились…
– Послушай, Сид, – начал было Борис, бросая взгляд на часы, но Сид с мольбой его перебил:
– Пожалуйста, Б., хоть раз в жизни выслушай Сида Крассмана.
– Черт, да не понимаю я, о каком дьяволе ты толкуешь.
– Послушай, Б., прежде чем я пойду дальше, можешь ты мне до четверга одолжить?
– Что?
– Тысячу долларов – только до четверга.
– Ну да, конечно могу.
– Ты никогда об этом не пожалеешь, Б., поверь мне!
Лихтенштейн, как выяснилось, имел самый низкий доход на душу населения среди всех стран Западной Европы. Несмотря на альпийское великолепие в плане пейзажа, его относительно недоступное расположение просто, так сказать, не заносило его на карту. Туристы, многие поколения которых эта страна отчаянно старалась привлечь, никогда туда не прибывали. И все же Лихтенштейн имел свой необходимый реквизит: постоялые дворы (живописные), соляные ванны (с пылу с жару), склоны для катания на лыжах (посредственные), казино и оперный театр (закрытые). Там словно бы чего-то не хватало – возможно, чего-то неуловимого. А тем временем то же самое, но чуть более удобное было под рукой – в Сент-Морице, Клостерсе, Кицбюэле, Инсбруке и т. д.
План, разработанный Сидом и Элом Вайнтраубом (другом министра финансов Лихтенштейна), был сама простота – фильм должно было профинансировать правительство Лихтенштейна в ответ на то, что он будет снят в Лихтенштейне и эксклюзивно там показан. Зрители из Лондона, Парижа, Рима, Вены, Женевы, Цюриха – короче, отовсюду – примчатся специальными чартерными рейсами в единственное место, где смогут посмотреть последний фильм величайшего в мире режиссера. Люди всю ночь, а возможно, и дольше будут оставаться на колоритных постоялых дворах с пуховыми пуфами и уютными очагами; они пойдут в оперу, в казино, на лыжные склоны, к оздоровительным ваннам, в магазины, оригинальные и затейливые; они будут наслаждаться живописной альпийской красотой этого места. Очень может быть, что они полюбят Лихтенштейн – его простое очарование, его могучее великолепие, – и эта любовь даже может войти в привычку.
– Они хотят десятилетний эксклюзив на картину, – примерно неделей позже говорил Сид.
Борис кивнул. Его совершенно не волновало, где будут показывать картину, ему просто хотелось ее снимать.
– И позволь я тебе еще кое-что скажу, – хитровато добавил Сид. – Знаешь, с кем я сегодня разговаривал? С Эйбом Беккером. Ты ведь не знаешь, кто такой Эйб Беккер, верно?
