– Вы все в своем заискивании передо мною полагаете меня совсем глупой! Эти слухи исходят из окружения принцессы Елизаветы. Но что возможно сделать? Я не уверена, что обер-камергер будет держать мою сторону, ежели дела мои примут недобрый оборот…
Всевозможным слухам и сплетням следовало бы уделить особое внимание… Я думаю, кому попадут в руки мои записки, кто прочтет их? Для чего я пишу? Или же для кого? Для того, чтобы излить душу? Или все же для неких неведомых мне читателей? Странное чувство почти ужаса охватывает мое сердце, когда я вдруг сознаю, что ведь, по сути, я предназначаю мои писания для тех, которые будут читать все это после моей смерти…
Однако не стану сосредоточиваться на всех этих мучительных и странных моих мыслях и чувствах. Возвращусь к сплетням и слухам. Их естественные источники – резиденция принцессы Елизаветы и комнаты Бирона, обер-камергера. О принцессе Елизавете говорят совершенно противоречивое. Одни полагают ее превосходно одаренной, рассудительной и решительной особой. Для других она – существо, едва ли не полностью в своих действиях руководимое тем же Лестоком. Впрочем, о ее решительности и даже смелости толкуют с некоторой опаской. Как будто всем говорящим ясно, что эти качества могут в некоем итоге предоставить ей императорскую корону! Принцесса Елизавета производит впечатление энергической особы, она среднего роста, с черными как смоль волосами, румяна и полна. Все сходятся на том, что она чрезмерно щедра в подарках; некоторые считают подобную щедрость противоречащей разумным правилам экономии. Все эти мелкие дворянчики, гвардейцы безусловно преданы ей. Она часто выступает крестной матерью их младенцев, и в ее именины в приемной комнате толпятся мундироносцы с подношениями в виде всевозможных печений – пирогов, как заведено в такие дни у русских. Все об этом говорят как о чем-то важном и даже и весьма важном.
Другой источник слухов – беседы во время приемов у обер-камергера. По средам и пятницам в его комнатах собирается немало субъектов, и даже и значительных особ, ищущих дружбы и протекции обер-камергера и его супруги и почитающих за особую милость, если обер-камергер, его супруга и их старший сын заговорят с кем-либо из искателей. По понедельникам, вторникам, четвергам и субботам обер-камергер дает аудиенции в своем манеже перед дворцом, и тогда наибольшее расположение снискивает тот, кто лучше всех разбирается в лошадях. Впрочем, лошадьми обер-камергера вполне возможно восхищаться. Я видела их, они отборнейшие, многие привезены даже из мест весьма далеких, из Персии, к примеру.
