Мы пришли в комнаты госпожи Бенигны, супруги обер-камергера. Я снова присела в придворном поклоне. Обер-камергерша, спесивая не менее своего супруга, даже не кивнула в мою сторону. Она очень дурна собой, и горб не придает ей очарования. Императрица стала говорить, что ее замучили сплетники всех мастей, и писание пустяков пытаются ей выдать за опасное для императорской власти деяние. Госпожа Бенигна, в свою очередь, потребовала злосчастную тетрадь и также рассмотрела писанное мной. После чего прогнусавила равнодушно:
– Какие пустяки.
Разумеется, все вокруг напоминало театр марионеток. Но эта мысль – о том, что люди – марионетки в непонятном театре, – эту мысль уже и нельзя назвать оригинальной.
Разговор Ее величества и супруги обер-камергера велся, конечно, по-немецки. Госпожа Бирон сказала, что глупость молодой Доротеи Миних довольно-таки удивительна…
– Подумайте только, девчонка не отвечает взаимностью на его нелепые приставания, и он настраивает против нее жену! И та принимается преследовать бедную девочку и будто и не понимает, в чем тут дело!
– Любовь способна к разнообразным глупостям, – отвечала императрица с важностью.
– Кто из них глупее? – продолжила обер-камергерша.
– Эта бедняжка, кто же еще! – Ее величество чуть при подняла руку, показывая на меня.
Я снова подивилась умению некоторых людей так попросту говорить, судить о путаном, стыдном, гадком. Затем мне пришло на ум, что если молодой Миних, Доротея и я словно бы составили некий треугольник, то обер-камергер, госпожа Бенигна и Ее величество составляют треугольник значительно более интересный и, судя по всему, прочный. Во всяком случае, все знают, что дружеские чувства императрицы к жене обер-камергера чрезвычайны!
Меня отпустили, и фрейлина проводила меня к пожилой даме, той самой Анне Федоровне, которая и выдала мне сто рублей, совершенно уравняв меня тем самым с великолепной чесальщицей пяток.
Я настоятельно просила госпожу Сигезбек никому более не говорить о моих записках. Я рассказала ей о сплетнях и кознях Доротеи и Эрнста. Мой рассказ об аудиенции в покоях императрицы она слушала внимательнейшим образом. Об этих поддельных моих записках она ничего не знает. Отныне и настоящие записки и поддельные будут сохраняться в особом сундучке, вместе с украшениями, доставшимися мне в наследство от матери. Ключ всегда со мною. (Эти «поддельные записки» не сохранились. (Прим. пер.))
Я накупила подарков. Госпоже Сигезбек – прекрасную камчатную скатерть, беленую голландским способом. Я объехала много лавок в Гостином дворе на Васильевском острове, отыскивая что-нибудь интересное для господина Сигезбека и для Андрея. Наконец я приобрела в подарок доктору прекрасный шелк, позумент и красивые пуговицы из слоновой кости – для нового камзола. Андрею купила я шелковый платок для cravate
