Сверх того, предрассудок неподражаемости языка Тацита вырос в новых веках вместе с ростом общего Тацитова авторитета. Его темные места, запутанность оборотов, чрезмерный, местами съедающий мысль, лаконизм, синтаксические ошибки и неточности сильно смущали уже первых комментаторов» ([8], стр. 382—383).
Гошар и Росс приводят детальный разбор труда Тацита с чисто литературной точки зрения, демонстрируя абсолютную необоснованность веры в чистоту языка Тацита. Впрочем, в этом своем утверждении они смыкаются со многими исследователями Тацита.
Далее, переходя от защиты к нападению, Гошар выставляет ряд соображений, по которым все эти сочинения не могут принадлежать перу древнего автора. Мы не будем останавливаться на этом подробно (см. [8], стр. 385—393), ограничившись кратким резюме.
Тацит слабо знает историю римского законодательства. Говоря о расширении римского померея, он замечает, что раньше это сделали только Сулла и Август — и забывает… Юлия Цезаря. Еще Монтескье заметил, что Тацит путается в самых основах римского права.
Он очень плохо знает географию древнеримского государства (путешествие Германика, театр войны Корбулона и т.д.) и даже его границу, которую он отодвигает для своих дней только до Красного моря.
Тацит способен заблудиться в своем родном Риме, в котором он живет и пишет; он перетасовывает его исторические памятники и путает императоров. Слабость географических знаний Тацита разобрана, например, у Г. Петера, а также у Юста Липсия.
Традиционные историки датировали время появления «Летописей» около 115 года ссылкой на абсолютно темное и резко противоречивое место в тексте Тацита в его обмолвке о походе Траяна, в описании которого им допущены грубые промахи.
Одним из самых ярких диссонансов является описание у Тацита эпизода гибели Агриппины, из которого очевидно, что Тацит не знает морского дела.«Точно так же слаб он и в деле военном. Это очень странно для государственного человека в античном Риме, который, прежде всего, воспитывал в своем гражданине солдата, но вполне естественно для ученого XV века: Поджо Браччолини был человек кабинетный и менее всего воин. Военного дела он не изучал, даже теоретически… и судил о войне по воображению штатского писателя–буржуа да понаслышке. Гошар этим объясняет смутность и расплывчатость большинства военных сцен у Тацита… Эта военная история написана штатским человеком… громадный список противоречий Тацита приводит также и Гастон Буассье, что, однако, не смущает его относительно достоверности этих произведений.
