— Нет, что вы!
— Так что же?
Несколько секунд я раздумывала. Мистер Андерсен — первый человек, принявший во мне такое участие. Может быть, он станет мне другом и советчиком? Но потом я внимательно посмотрела на адвоката и увидела просто старого, прожженного дельца, высушенного тысячами историй о человеческой подлости, каждодневно сталкивающегося с самыми низкими человеческими страстями. Не могла я ему довериться!
— Видите ли… — промямлила я, — удобно ли новому человеку, без году неделя в семье, получать фамильные капиталы? Есть ведь родные Джефа… Им больше подошло бы…
— Дорогая миссис Вейд, ну что ж поделаешь! На все воля божья! Кто бы мог подумать, что ваш муж найдет упокоение так рано. Но он ведь женился на вас, значит — любил. Даже если бы он жил, вы бы все равно получили свою долю наследства! Поверьте, ему бы не понравилось, что вы хотите отказаться от его денег.
Эх, если бы мистер Андерсен знал, какой болью отозвались во мне его слова! Я посмотрела в окно на залитые солнцем дома.
— Хорошо, — с трудом разлепила я губы. — Мне надо подумать.
— Конечно-конечно, это — ваше право. Только сообщите мне, пожалуйста, побыстрее о результатах своих раздумий, договорились?
— Хорошо. Дайте мне времени до завтра, — попросила я и уехала в дом Вейдов.
Встречали меня на пороге.
— Ну как, были у Андерсена? — сразу же спросила миссис Кингсли.
— Да, была, — ответила я и подумала, что она, должно быть, слышала мой телефонный разговор с адвокатом.
— Ну и как, пересчитали уже денежки Вейдов?
Острая обида полоснула ножом по сердцу.
— Зачем мне считать чужие деньги? Вы не приняли меня в семью, я — чужая! — крикнула я и осеклась. Впервые у меня вырвались искренние слова в присутствии миссис Кингсли.
— Не мелите чепухи! — бесцеремонно сказала миссис Кингсли. — В этой семье просто не лезут друг другу в душу, вот и все! А вы думайте больше о ребенке, а не о себе.
Да, может, она тоже искренна. Может быть, она хочет, чтобы ребенок ненаглядного Джефа получил богатство Вейдов?
Это обстоятельство оказало сильное влияние на мое решение. Я поняла, что обязана учитывать интересы моего еще не родившегося сына или дочери. Кроме того, свое слово добавили и меркантильные интересы. У меня не было ни гроша за душой. Мачеха, несомненно, тоже сидит без денег. Работать я в таком положении не могу. Единственное, что остается, — сидеть на месте и выполнять условия завещания.
Утром я позвонила Андерсену и сообщила свое решение.
