— Где тут телефон? — меняя тон, спокойно спросил Кэлдвел.
Тони молча показал в сторону прихожей.
— Как позвонить на военно-воздушную базу?
Тони молча написал на листке ряд цифр и подал капитану.
Мы не последовали за Кэлдвелом, но могли слышать каждое его слово, сказанное в телефонном разговоре с базой. После представлений и объяснений он задал вопрос:
— Меня интересует вот что: летал ли сегодня ночью некий Джеффри Вейд?
Потом после паузы…
— Вы уверены? Ошибки быть не может? Ага. Спасибо.
Тут же полицейский возник в дверях.
— Так вот. Два с половиной часа назад самолет, ведомый вашим братом, упал в океан. С ним в кабине действительно находился механик Симмон. Но! Совершенно точно утверждается, что в самолете находятся останки двух людей, а не одного.
— Какая чепуха! — возмутился Тони, — Посмотрите хоть на его машину! Она стоит у ворот. Кто бы мог без самого хозяина приехать в его дом на его машине?
— В чем вы хотите меня убедить? В том, что ваш брат дважды погиб и дважды исчез? Зачем мне его машина? Мне нужен он сам! А не его машина!
Тони раскрыл рот, чтобы возразить, но не нашел слов и понуро опустил голову.
Капитан Кэлдвел встал со стула. Его спутник надел шляпу.
— Лейтенант! — начал Кэлдвел. — Я не знаю, зачем вы это все затеяли. Может, когда вы проспитесь…
— Сколько раз вам повторять, что я не пьян! — яростно закричал Тони, вскочив со стула, тяжело дыша, сжимая и разжимая кулаки.
Я боялась, как бы он не потерял контроль над собой и не наделал глупостей.
— Мне наплевать, пьян ты или нет. По закону, пока не найдено тело, мы не можем начинать расследование, понял, сопляк? Corpus delicti называется, по-латыни. Понял? Так-то.
Тони молчал.
— Из всех фактов у меня складывается такая версия: миссис Вейд — или вы оба — крепко выпили. Миссис Вейд стала буянить, разбила бутылку. Вы были не в силах ее утихомирить и сказали, что вызовете сейчас полицию…
В следующее мгновение Тони двинулся на полицейского с кулаками…
— Тони! — закричала я.
Он зацепился ногой за ножку стула и с грохотом упал на пол. Полицейский не сдвинулся с места ни на дюйм.
— Иди сюда, мальчик, — с издевкой процедил он. — Попробуй, ударь дядю. Тогда я упеку тебя за оскорбление властей. А то, что получается? Зря я сюда ехал, что ли? Хоть что-то полезное сделаю.
— Тони! — кричала я, — Пожалуйста, не надо, Тони!
— Вали отсюда, дядя, — тихо произнес Тони, взяв себя в руки, — пока я тебя самого не упек, за оскорбление.
После их ухода Тони метался по дому, как молодой тигр в клетке. Он не говорил мне ни слова. Я сидела, чувствуя себя слабой и беззащитной. Мне хотелось проснуться и чтобы все вернулось назад. Но это было невозможно. Передо мной, как символ реальности, стояли расставленные на столе шашки, отбрасывавшие от лунного света слабые тени.
