Счастливый человек, подумала Маффин, довольная тем, что кусок пастрами оказался единственным, что было нужно этому человеку. Колби тоже не отличался чрезмерными сексуальными запросами, и Маффин это вполне устраивало. Отношение к сексу, выработавшееся у нее за годы, прожитые до замужества, выражалось формулой: а мне-то что? Возможно, так же она относилась к жизни вообще. И это весьма ей помогало.
— А вам что-нибудь принести? — спросила официантка, приближаясь к столу.
Маффин посмотрела на стакан минеральной воды, к которому еще не притронулась, и решила этим ограничиться.
— Спасибо, нет, — ответила она, чувствуя, как внутри у нее восстает такой волчий голод, что становилось даже страшно. Ей отчаянно захотелось заказать что-нибудь сочное с шоколадом и массой углеводов. Например, кусок здешнего пирога с сыром.
При мысли о пироге у нее свело живот и рот начал наполняться слюной, как у собаки Павлова. Но она прекрасно знала, что никакая пища не удовлетворит ее отчаянного голода. Она пробовала пичкать себя наркотиками или объедаться конфетами, пока не заболевала или не отключалась, испытала все виды очищения организма: рвоту, мочегонные и слабительные препараты, как ни противно признавать, — даже клизмы. Ничто не помогало ей справиться с чувством голода. И каким-то отдаленным уголком сознания она с отчаянием понимала, что скорее всего ничто и не поможет.
Психиатр надавал ей кучу каких-то дерьмовых советов, заявив, что внутри ее сидит «маленькое существо», которое гложет ее, и это вовсе не голод, а жажда любви. Маффин заплатила ему требуемые полтары сотни и вышла из кабинета, всем своим видом дав понять, куда ему следует засунуть свою теорию. Мать всю жизнь держала ее на голодной диете, потому что Маффин была толстухой, а отец как-то обрил ей голову, чтобы стали видны жировые складки на затылке — он хотел заставить ее испытать унижение и стыд за то, что она втихаря таскала еду. Это было достаточно отвратительно, но едва ли Маффин переживала тогда сильнее, чем большинство других детей. Но теперь она стала взрослой. И что же ей делать с этим гложущим ее изнутри «существом»?
Официантка шваркнула тарелку на стол перед Джерри. На тарелке лежал сандвич толщиной дюйма в четыре, сдобренный горчицей и мясным соусом. За один только его запах Маффин готова была убить любого. И у Джерри глаза мерцали, как у голодной гиены.
Он ухватил самую суть, поняла вдруг Маффин. Какое отношение имеет голод к еде? И Маффин, и Джерри знали, что фруктовое масло не решит ничьих проблем, но публика так жаждала помощи, что ей все равно — она готова обманываться. Маффин прекрасно знала эту жажду. «Ветреную танжерку» будут покупать цистернами, и Маффин станет богатой и могущественной женщиной. Она была в этом уверена, потому что и сама купила бы эти духи.
