Я падаю на бок, но под весом человека, навалившегося на меня, перекатываюсь на спину. Я знаю, что нужно держать глаза открытыми, чтобы суметь защититься, но страх заставляет меня зажмуриться, а мозг кричит: «Дура-дура-дура-дура-дура». Я бешено молочу кулаками, но они только отскакивают от плеч нападающего. Внезапно осознав, что мне полагается кричать, я набираю большой глоток воздуха и начинаю вопить. Но мой вопль тут же останавливает рука, зажавшая мне рот.
— Софи.
Это мужской голос, но звучит он тихо и сердито, в то время как голос потенциального убийцы, по моим представлениям, должен быть холодным и угрожающим. Все мое внимание в этот момент сосредоточено на том, чтобы поднять колено и освободить зажатые ноги, так что я не сразу понимаю, что напавший произнес мое имя. Я открываю глаза.
Его черты не изменились, но стали как-то резче и тверже. Я замечаю шрам от камня, который я когда-то бросила в него через забор, и хотя сейчас ночь, я ясно вижу, что волосы у него все такие же черные. Они запомнились мне не такими лохматыми — но ведь тогда мама заставляла его стричься дважды в месяц.
Убедившись, что я его узнала, он убирает руку с моего рта.
— Джеймс? Джеймс Хэллоуэл? — вскрикиваю я, не веря своим глазам, и он снова зажимает мне рот рукой. Я выкрикиваю ему в ладонь еще несколько фраз, большая часть которых не предназначена не только для детских, но даже для моих собственных ушей. На протяжении всей моей тирады он улыбается, блестя зубами в темноте. Это приводит меня в еще большую ярость.
Я не очень-то спортивная и терпеть не могу мячи и кроссовки, но когда-то я ходила на еженедельные курсы карате с таким же рвением, с каким монахини ходят на литургию. Прошло три года, прежде чем мой сенсей сказал Марси, что, как ему кажется, у меня неправильная мотивации Я уверена, что он употребил слово «кровожадный» — непосредственно перед фразой: «Думаю, вам следует забрать ее с курсов».
Теперь я направляю всю мою злость и мучительный страх в один мощный удар по носу. Он закрывает лицо, и я сгибаю колени, чтобы ногами спихнуть его с себя, после чего перекатываюсь в сторону и поднимаюсь на ноги, все еще дрожащие от прилива адреналина. Все эти действия вызывают у меня головокружение, и я наклоняюсь, чтобы перевести дух и переждать звон в ушах. Посмотрев вверх, я вижу, как он с трудом поднимается с земли. Теперь, когда он стоит, я могу добавить к списку перемен еще полтора фута роста.
