Дэвид снова пожал плечами и скрылся в коридоре. Через минуту, успокоившись и пригладив волосы, в комнате управления двенадцатиметровым радиотелескопом появился и Стрэнч. Он сел в кресло возле пульта.
– Гроза кончилась, – сообщил Дэвид, стуча пальцами, по клавиатуре компьютера. – Но остаточныйе разряды еще шумят.
– Время?
– До часа «ноль» пятнадцать минут.
Стрэнч похлопал себя по карманам, но промокшие сигареты остались в шкафу. Дэвид искоса посмотрел на напарника – в операторском зале курить запрещалось.
– Расшифровка вчерашних и позавчерашних сигналов дала результат? – поинтересовался Стрэнч.
– Нет. Грозовая активность оказалась слишком высокой, сигнал был принят со значительным искажением. Обе записи я оставил на лентах, но кибернетики не смогли запустить их на расшифровку. Слишком забиты шумом. Судя по неискаженным фрагментам, позавчерашний и вчерашний сигналы полностью идентичны. Есть несколько пересекающихся участков.
– Хорошо. – Стрэнч нервно потер ладони. – Я уверен, что мы поймали голос зеленых человечков.
– Не обязательно – Дэвид пожал плечами. – Повторяющиеся сигналы могут быть…
– Я это знаю и без тебя! – вспылил Стрэнч.
– Наводка телескопа завершена. – холодно сообщил Дэвид.
– Время?
– Три минуты. Две пятьдесят девять, две пятьдесят восемь.
Стрэнч глянул на монитор, показывающий вскрики Вселенной в понятном для человека виде. Пока лишь фон, обычный для этого участка неба. Иногда, все реже и реже, мелькали всплески далеких грозовых разрядов. Дэвид установил таймер обратного отсчета и вывел его показания на монитор. Стрэнч не мог оторвать от них взгляд, словно это были не цифры, а блестящий шарик гипнотезера.
– Включи звуковое отображение. – ровным тоном попросил он. – Я хочу это слышать.
Дэвид нажал несколько кнопок на клавиатуре компьютера, и зал наполнился шелестом и щелчками космоса. В хаосе атмосферных шумов отчетливо вскрикивал далекий пульсар, ровно пела старая остывающая звезда и перешептывались галактики.
Курить хотелось безумно, но Стрэнч заставил себя не думать об этом. Таймер медленно отсчитывал последние десять секунд.
– Ноль. – тихо произнес Дэвид.
Показания таймера замерли, закончив отчет.
– Где сигнал, мать его? – зло прошипел Стрэнч.
Прошло еще секунд пять. И вдруг в колонках прозвучал, нарастая, протяжный звуковой аккорд – гармоничный и грозный.
– Это он, – шепнул Дэвид.
– Срань господня… – Стрэнч привстал, слушая чистые переливы звука.
Но чем дольше длился сигнал, тем сложнее он становился, теряя стройность и часто скатываясь к фальшивым обертонам. По экрану метались линии осцилограмм и плыли густые потоки цифр.
