— О, это чудесная мысль, Гарольд, — просиял лорд Чизвик, обуреваемый теми же мыслями, что и Артур. — Надеюсь, вы не против, мадемуазель Мажиро?
— Я только за! — с преувеличенным пылом воскликнула Флора.
С одной стороны, ей не понравилось, что от нее так явно хотели избавиться, а с другой стороны гораздо приятнее будет бродить по саду в компании Гарольда, чем сидеть здесь и слушать обмен любезностями.
Анна молчала. Она была охвачена противоречивыми чувствами. Конечно, Гарольд прав, он поступил мудро и тактично. Им действительно нужно побеседовать без посторонних. Но почему его глаза так странно блестят? Он жаждет остаться с Флорой наедине? Ему не терпится покинуть ее? Анна с плохо скрытой враждебностью оглядела Флору с ног до головы. Она впервые подумала о том, что ее кузина весьма привлекательна и должна очень нравиться мужчинам. У нее есть опыт, она не молчит как кукла в их присутствии… Анна стиснула руки. Ей внезапно стало очень плохо. Глаза предательски заслезились, и Анна была очень зла на себя за эту слабость. Юная баронесса впервые в жизни отчаянно ревновала.
Боль в сердце была настолько резкой и неожиданной, что Ингебьерг в отчаянии прислонилась к стене и закрыла глаза. Она даже не почувствовала, как Кристин обняла ее за талию и отвела к кровати. Старая женщина налила в кубок немного вина из кувшина, который стоял на столе, и поднесла его к побледневшим губам девушки.
Сделав глоток, Ингебьерг пришла в себя.
— Значит, он не мой жених, — прошептала она.
Кристин покачала головой. В ее взгляде, устремленном на девушку, читалось сострадание.
— Ты должна быть сильной, — сказала она. — Поспи немного, утром мы отправляемся в путь.
Ингебьерг безвольно откинулась на постель. Но спать она не могла — перед глазами все время стояло лицо грустное молодого воина. Теперь ей была понятна его печаль!
Прошло несколько часов. Уже Кристин сладко посапывала на другой половине кровати, а Ингебьерг все смотрела перед собой. Наконец она осторожно встала, подошла к окну, раздвинула тяжелые ставни и выглянула на улицу. Там было тихо, лишь тревожно ржали лошади в стойле. Было очень поздно, и даже завзятые гуляки уже разошлись по домам.
Ингебьерг приглядывалась к незнакомому городу. Почти вся ее жизнь прошла в поместье отца, она всего лишь несколько раз была в городах, и ей казалось странным, что люди могут жить в маленьких домишках в такой близости друг от друга.
Внезапно у дома напротив зашевелилась какаято тень. Ингебьерг в испуге отпрянула назад. Значит, за ней ктото наблюдал все это время, когда она рассматривала улицу. Первым побуждением девушки было захлопнуть окно и побыстрее вернуться в кровать. Но любопытство пересилило. Кто бродит под ее окнами? Бродяга, вор, замышляющий недоброе? Или поклонник какойнибудь симпатичной служаночки? Ингебьерг захотелось проникнуть в чужую тайну, словно чьято счастливая любовь могла снять тяжесть с ее сердца.
