— Сколько у тебя с собой гранат?
— Полная кассета осколочных и три крак-гранаты. Но, капитан, я тебя не понимаю! — крикнул Антиг, и даже шлем не мог скрыть его недоумение.
— И у меня полная кассета крак-гранат, — сказал Бриннгар. — Парень, не знаю, что ты задумал, — добавил он, — но нам лучше поторапливаться.
Бриннгару явно не нравилась мысль, что на его захоронении напишут о гибели при взрыве плазменного реактора.
— Мы напичкаем зал всеми зарядами, которые найдутся, — с возрастающей уверенностью объяснил Цест, — а потом взорвем.
— Это вызовет на станции настоящую катастрофу, — возразил Антиг.
— Да, но не уничтожит ее, — сказал Цест. — У нас нет другого выбора.
Цест уже протянул руку к гранатам, висевшим у него на поясе, как вдруг реактор обвалился, как умирающая звезда, поглощенная черной дырой. На его месте расцвел большой багровый шар, мерцающий разными оттенками, словно неисправный пикт-экран. С поверхности шара в доспехи Цеста ударили пурпурные молнии. Он отступил на шаг назад.
Внезапно на Астартес обрушился шквал статических помех, а затем всю комнату на мгновение залила вспышка ослепительно-белого света. В этом палящем потоке Цест вдруг заметил некий образ, настолько мимолетный и неясный, что его можно было принять за иллюзию, вызванную сбоем оптики шлема. Он моргнул и тряхнул головой, пытаясь подробнее рассмотреть видение, но не увидел ничего, кроме белого света. Вспышка миновала, оставив после себя следы на сетчатке глаз, но видение пропало, а реактор отключился. Сердечник потемнел, и на его поверхности лишь изредка еще потрескивали искры статических разрядов. Световые сигналы аварийного контроля потускнели и вскоре совсем погасли.
По всему Вангелису реакторы второй и третьей очереди, зарегистрировав падение уровня энергии, начали наращивать мощность, давая возможность техноадептам произвести необходимый ремонт. Буря понемногу улеглась.
— Во имя Терры, что произошло?! — воскликнул Антиг, все еще держа в руке связку гранат.
— Мать Фенрис! — только и смог выдохнуть Бриннгар.
— Вы видели это? — спросил Цест. — Во время вспышки там что-то было.
— О чем ты? — удивился Антиг.
Осознав, что взрывать реактор не придется, он явно почувствовал немалое облегчение.
Лицо Цеста закрывал щиток шлема, но вся его фигура выражала крайнее потрясение.
— Макрейдж.
Уцелевший пси-приемник демонстрировал разрозненные образы — все, что осталось от перевода полученного астропатами вопля. Измученный и осунувшийся после недавних событий, Фалькман не получил других повреждений и теперь пристально изучал данные, составляя протоколы расшифровки и анализа при помощи тех немногих приборов, что еще действовали. Сафракс, ожидая возвращения боевых братьев, пристально за ним наблюдал.
