После выполнения своих задач они собирались в казармах, отведенных для их Легиона, и дожидались, пока не подойдет боевой корабль. Хотя одновременно здесь находилось не больше роты, в распоряжении космодесантников были секторы от «Каппа» до «Тета». В этих помещениях редко можно было увидеть других людей, кроме вездесущих слуг и помощников Астартес, хотя и летописцы, во исполнение приказа о поддержании хороших отношений с людьми, без труда получали доступ в казармы.
Цест наслаждался темнотой святилища и пользовался случаем привести в порядок мысли. Он пришел сюда в полном боевом облачении и теперь медленно поднял сжатый кулак к букве «U», выгравированной в центре нагрудника доспехов. Прикоснувшись к символу прославленного Легиона Ультрамаринов, Цест склонил голову.
«Уже скоро», — подумал он.
Вместе с девятью боевыми братьями он провел на Вангелисе больше месяца. Астартес исполняли роль почетной стражи при одном высокопоставленном чиновнике Империума на расположенном неподалеку Итилриуме и все это время находились вдали от остального Легиона. Эта отлучка показалась Цесту чрезвычайно долгой. Поначалу он думал, что смешаться с человеческой частью населения космопорта будет любопытно и поучительно, но даже без силовых доспехов, в простой одежде легионера, он вызывал у людей страх и благоговение. В отличие от своих братьев Цест не испытывал радости от подобной реакции. В конце концов он стал проводить все свободное время в казармах.
Известие о скором прибытии корабля, который доставит его вместе с остальными братьями на Ультрамар, к примарху, вызвало у него облегчение. Он хотел снова участвовать в Великом Крестовом Походе и сражаться на просторах Галактики, неся людям порядок и уверенность.
Прошел слух, что Воитель Хорус уже отбыл на Истваан III, чтобы подавить восстание против сил Империума. Цест не без зависти узнал, что с ним рядом сражаются его братья: Пожиратели Миров, Гвардия Смерти и Дети Императора.
Несмотря на увлечение тайными знаниями и высокую образованность, Цест был воином. Таким его создали. Отрицать это было бы все равно что отрицать генетические особенности своего существа. Он не мог этого сделать, как не мог пойти против воли и отеческой мудрости Императора. И потому Цест частенько искал уединения, медитируя в святилище.
— Совсем не обязательно преклонять колени при моем появлении, брат.
Глубокий бас раздался за спиной Цеста, и тот в одно мгновение вскочил на ноги и развернулся.
