— Я сожалею, что побеспокоила тебя, Джералд, — поднимаясь на ноги, сказала она. — Но еще одно, прежде чем ты уйдешь, — прибавила она веско. — Зачем ты пришел сюда с этими оскорблениями? Ведь ты уже так щедро излил их на мою голову четыре года назад.
Пока она говорила это, Костес тоже поднялся из кресла и лениво запахнул кашемировое пальто, надетое поверх безукоризненного темно-синего костюма. А потом ответил так спокойно и таким рассчитанно равнодушным тоном, словно репетировал дома эту реплику много раз.
— Если уж сравнивать степень унижения, то до тебя мне здесь далеко. Что бы я ни сказал тебе сейчас, это ни в коей мере не может сравниться с тем, что ты устроила мне в ту ужасную ночь.
Он положил ладони на стол и наклонился к ней, сверля ее темным холодным взглядом. Он был так близко, что Лора почувствовала дразнящий запах одеколона, исходивший от него, такой незабываемый, что ей пришлось сжать кулаки, чтобы сдержать себя и не потянуться, как прежде бывало, к нему.
— Ты что, и в самом деле думала, что я примчусь сюда, чтобы вытянуть твою компанию из финансовой пропасти? — продолжал он саркастическим тоном. — Неужели ты всерьез на это рассчитывала, Лора? Ты думаешь, я хоть что-то забыл? Забыл, что четыре года назад ты крутила любовь со мной, в то время как была помолвлена с другим? Мы занимались любовью, но все это время ты принадлежала другому мужчине. Интересно, как далеко ты зашла бы в этом, если бы твой отец не объявил о помолвке тогда, на дне рождения… Твоем двадцать первом дне рождения…
— Джералд, — вскричала Лора, — пожалуйста, не надо!.. — Этого она не могла вынести. Она до боли закусила губу, призывая на помощь всю свою выдержку. О, она должна была знать, что Джерри никогда не забудет этого, что он увидит в этой просьбе о помощи, обращенной к нему, лишь великолепную возможность отомстить. Так, значит, вот зачем он здесь!
— «Пожалуйста, не надо»? — резко оборвал он. — Ты просто пользовалась мною четыре года назад. И объяснение здесь только одно: ты была очень богатым, избалованным и испорченным ребенком, который жаждал обладать всем, на что обратится его взор, включая и меня.
Все хладнокровие, которое Лоре еще удавалось сохранять, раскололось, как тонкий лед. Несправедливость его слов ранила ее так глубоко, что она почти задохнулась от обиды. Как он ошибался!.. Как обидно он ошибался, думая о ней так!
— Ничего подобного, Джералд, — с болью выдохнула она. — Да, у меня было очень обеспеченное детство, отец хотел возместить мне отсутствие матери, но ведь это не моя вина. И все же я не была испорчена, ничего подобного. Я вовсе не хотела обладать тобой, словно игрушкой. Я любила тебя…
