Алексеев, кашляя, встал, шатаясь дошел до двери, слабым пинком открыл ее. С металлической лестницы упал на мерзлую ноябрьскую землю. Встал. Прошел несколько шагов. Снова упал. Встал. Пошел. Упал. Встать уже не мог и некоторое время полз на четвереньках. Потом по-пластунски.
– До… кучи! До… той кучи! – хрипел он.
Он имел в виду замерзшую коровью лепешку в двух метрах впереди себя.
Упал. Пополз. Остановился. Пополз. Дополз. Ткнулся в нее лицом. И затих.
Так умер Олег Иванович Алексеев, Алик Чекушин, в честь греческого защитника назвавший себя однажды – Троянос Деллас.
А перед смертью было ему видение.
39
Без солнца, без света, без веры, с изодранным и распухшим лицом пробирался через лес какой-то человек в рваной тельняшке, сиреневых трико и берцах, который нес в своем сердце горечь растоптанной любви, продирался вперед, уходя все дальше от страшного мира, где стреляли по людям и колючая проволока, змеясь по земле, била все живое вокруг смертельным зарядом тока.
Выйдя к окраине леса, человек через бурелом продрался на проселочную дорогу. Сел. Заплакал. А потом встал и пошел дальше. Человек шел и все повторял странную какую-то фразу:
– Я, мужики, выживать умею… Простите!..
1
– Марья Ивановна довела этот класс до «Грозы», а этот класс довел Марью Ивановну до декрета, – доверительно шепнул Дмитричу физрук Володя.
Дмитрич хмыкнул. Он отработал в школе десять лет. В другой, правда, школе, но какая разница? Если у препода не ладятся дела с детьми, дело не всегда в детях. Важно найти правильный подход. И это самое интересное и важное. Остальное – приложится. К такому мнению Дмитрич пришел, выпустив пять лет назад сложнейший одиннадцатый класс. Правда, после выпуска преподавателю литературы, внешне напоминающему в большей степени Юрия Шевчука или Егора Летова, чем Антона Макаренко, в своей работе пришлось сделать значительный перерыв. Что там у него не заладилось, об этом Дмитрич особенно никому не рассказывал. Даже самые осведомленные дамочки в новом теперь для него, Дмитрича, коллективе, знали немногое: ушел из школы, развелся с женой, зарабатывая на алименты для двух дочерей, мотался по стройкам где-то в Подмосковье, сменив, таким образом, гордое звание учителя на профиль чернорабочего. В самом начале зимы, когда Марью Ивановну десятиклассники довели до декрета и желающих заменить на боевом посту сорокадвухлетнюю заслуженную преподавательницу в коллективе не нашлось, он вернулся на родину и в семью. Тут директор случайно встретил Дмитрича, с которым вместе учился в университете и даже играл в одной волейбольной команде, предложил ему замену – и Дмитрич согласился.
