И по математике, и по химии, и по физике.
И даже – что особенно возмущало интеллигентную музыкально-преподавательскую общественность, – по литературе.
Мои сочинения потом в каких-то специальных педагогических методичках печатали.
Ну и кто ж даст такого выгнать?! – думали преподаватели общеобразовательные.
Мы его в прошлом году даже из комсомола не исключили, несмотря на девять приводов в отделение милиции, прямо со стадиона.
А тут вы, понимаешь, со своим, – понимаешь! – дурацким сольфеджио.
Идите, вон, музыкантов лучше своих дрессируйте, а Лекух пусть показатели для РОНО улучшает да районные соревнования по лыжным гонкам для школы выигрывает.
От этого, знаете ли, тоже кое у кого премии очень нехило зависят.
Так что – не вам одним…
…Так я и жил: на халяву, по возможности пользуясь всеми благами «музыкально-одаренного ребенка», таковым, в принципе, отроду не являясь.
Регулярно и с удовольствием.
И, кстати, – не сильно комплексовал по этому, вполне, можно сказать, заурядному поводу.
Отщепенец, чего уж там.
Некоторые преподаватели из музыкалки меня даже жалели.
А мне – было хорошо…
…Хотя временами, врать не буду – по грани ходил.
По самому-самому краешку.
Помню, классе эдак в девятом, зимой, мы с моим другом и тайным любимцем Нинели Серегой Матюхиным затарились, значит, портвешком в Елисеевском, да и почапали потихоньку в сторону детского городка, что прямо напротив легендарного 108-го отделения милиции располагается.
Место это, кстати, именовалось «Домики» и было для учащихся Капеллы, не побоюсь этого слова, – культовым.
Именно там выкуривались первые сигареты, распивались первые бутылки портвейна, изучались первые аккорды на гитарах и целовались первые девочки.
В любое время, во время любого урока, кто-нибудь из наших там обязательно торчал, так что, если тебе было нужно найти компанию – смело можно было идти на домики, и там – было все…
Так вот…
Идем мы, значит, с Серегой в сторону домиков, у каждого под курткой по бутылке культового «Агдама», а в руке – по брикету мороженого.
Зима в России, ага.
Мороз – под тридцать градусов.
Самое время.
А Серега, чтоб вы понимали, – в концертном хоре поет.
И тут, прямо у памятника великому русскому поэту африкано-эфиопского происхождения, – его кто-то под локоток – хвать.
Нинель.
Немая сцена.
Приехали, что называется.
Потому как у Сереги именно под этим локотком за пазухой заветная бутылка и была заныкана.
Мороженое-то – в другой руке.
Как я тогда прямо у памятника Пушкину не обосрался – до сих пор не пойму, врать не буду…
