Первым делом, усевшись за стол, господин судья счел за благо произнести тост за здоровье бургомистра, после чего Филипп предложил выпить за самого судью и его семейство.
– Сколько же всего ты создал, дорогой наш господин Баур? Скольким же обязаны тебе суды герцогства?! – улыбаясь, чествовал хозяина судья Тенглер, с удовольствием откушивая предложенные ему яства и не спеша отправиться в мастерскую Филиппа Баура, где, несомненно, его ждала какая-нибудь очередная мерзость, после которой он, как любой впечатлительный человек, не сможет не то что есть, а даже спокойно спать в своей постели.
Тем не менее, время шло, и вскоре Иероним Тенглер был вынужден подняться из-за стола и просить достойнейшего господина второго палача показать ему, наконец, созданную им диковинку.
После чего все вместе они отправились в мастерскую.
Изобретение, которое палач на этот раз собирался продемонстрировать в городком совете было еще ужаснее, нежели ведьмин стул, и куда страшнее проклятого ложа.
Просторная мастерская была тщательно выметена и из нее для большего эффекта были вынесены почти все посторонние предметы, чтобы взгляд падал сразу же на ужасный ящик, висящий посреди комнаты на канатах. Сверху он был прикрыт прозрачной кисеей, чуть скрывающей его очертания и добавляющей в жуткий предмет нечто домашнее.
– Это же… это… – госпожа Баур побледнела и, возможно, лишилась бы чувств, если бы ей не пришла на помощь дочь, поддержав ее и дав нюхнуть заранее приготовленной соли.
– Это гигантская колыбель, – догадался судья Тенглер и подошел ближе.
Опередивший его Баур качнул невероятных размеров люльку, и она полетела, колыша тонкий тюль занавески и оставляя на стене причудливые тени.
Полюбовавшись какое-то время на качающуюся колыбель, Филипп Баур подошел к судье и, поставив перед ним скамейку, предложил ему самому заглянуть внутрь люльки, что тот и сделал, опираясь на руку палача.
То же, что открылось взору господина Тенглера, надолго лишило его сна и аппетита. Вся внутренняя поверхность жуткой колыбели была унизана торчащими гвоздями.
– Представьте себе, ваша честь, сюда мы кладем ведьму как на ведьмино ложе, но только не привязываем ремнями, чтобы она могла кататься из стороны в сторону. А потом…
– Я понял. – Тенглер спрыгнул с табурета, делая вид, будто что-то попало ему в глаз. На самом деле судья боролся с приступом рвоты.
– Обратите внимание, – не догадываясь о затруднениях судьи, Филипп тыкал пальцем в сторону люльки, принуждая заглянуть под ее дно. – Вот здесь у меня прорез кровоток, который затыкается перед пыткой и открывается после, чтобы служителям было легче убирать. Эта модель сделана мной в виде люльки, то есть подвесная, но на самом деле в дальнейшем можно будет усовершенствовать и колыбель. Думаете, оценят наши подопечные такое укачивание?
