Лошади у пожарных команд были отборные, упитанные, сильные, резвые, горячие, как огонь. Лошади каждой пожарной части имели свою масть. С такими лошадьми надо было уметь справляться. Тут требовались опытные и сильные кучера, которые могли бы этих резвых коней держать в руках. В линейку впрягались четыре лошади, в лестницу — три, в бочки — по одной.
Проезд пожарной команды по улицам города создавал много шума: тут и грохот колес по булыжной мостовой и топот копыт, и резкий свисток скачка, и звуки горна, и звон колокола — все это сливалось в какой-то грохочущий ураган>[61]. Прохожие останавливались, со страхом смотрели на этот вихрь, и думали: где-то людей постигло несчастье.
Были и большие пожары, которые охватывали пламенем большие участки. На такие пожары вызывалось несколько пожарных частей, а иногда и все части города. На улице, где был пожар, собиралась большая толпа зевак, особенно много было мальчишек, которые, как воробьи, слетались со всех ближайших улиц. Для поддержания порядка вызывалась полиция, а на большие пожары — даже конная полиция.
Оповещение населения о пожаре производилось вывешиванием шаров на каланче, а вечером — фонариков. Каждая часть имела условное количество шаров и фонариков. А думская каланча оповещала о количестве вызванных пожарных частей на большие пожары.
Театры
Говоря о вечернем Петербурге, нельзя не упомянуть о театрах. Осенью начинался театральный сезон. На улицах и площадях у театров около восьми часов начиналось оживление. Подходила к театру театральная публика, подъезжали извозчики, а богатые театралы подкатывали к театру на собственном транспорте: в каретах, зимой — в санях. В Петербурге было много театров>[62]. Все они отличались друг от друга и по жанру представлений и по социальной направленности, и по контингенту зрителей, и по доступности, и по другим признакам. Такие театры, как бывший Мариинский (ныне театр оперы и балета им. С. М. Кирова) и Михайловский (ныне Малый оперный театр) посещались преимущественно богатой публикой. Цены на билеты в эти театры на хорошие места были высокие, малодоступные для широкой публики. К тому же в бывшем Мариинском театре выступала постоянная французская труппа, это ограничивало круг посетителей этого театра публикой привилегированной, хорошо знавшей иностранные языки. Не следует, однако, думать, что бывший Мариинский театр посещался только богатой и знатной публикой. Посещался он и широким кругом столичной интеллигенции и даже бедным студенчеством, которое, купив на последние гроши билет и забравшись на галерку, очень часто задавало тон спектаклю. Кстати сказать, билеты в бывший Мариинский театр, особенно, конечно, на спектакли с участием таких солистов, как Шаляпин, Собинов, достать было очень трудно. Театральная площадь очень часто была свидетельницей, как еще с вечера собиралась публика у театра, рассчитывая простоять ночь, чтобы утром попытать счастья достать билет. Однако многие уходили ни с чем. Пользуясь таким затруднением, билеты скупались спекулянтами, которые продавали их по высоким ценам. Таких спекулянтов в то время называли «барышниками».
