– У нас было бесплатное жилье, – сказал я, – квартиры всем давали даром.
– Ты врешь, man.
– Нет, я не вру.
– Мне, черному человеку, гею, дали бы жилье? Хаха! Не гони.
– Дали бы, конечно.
– Не гони, man. This is bullshit. Я знаю, что коммунисты сажали геев в тюрьму! У вас был концлагерь, man! Социализм это fucking bullshit!
– У нас была бесплатная медицина, – сказал я зачем-то.
– Мне, черному ублюдку (он так и сказал: «black bastard»), дали бы бесплатное лекарство? Ты гонишь. Я курю skunk и меня не пустят в вашу социалистическую сраную больницу. У вас концлагерь, понял!
– И образование у нас было бесплатное, – сказал я темным людям в ночлежке.
– Fucking university. У меня нет образования, я свободный человек. Что ты на меня так смотришь? Я свободный человек, понял?
Я на него никак не смотрел, я его едва видел.
– Тебе не нравится, что я гей? Да? Не нравится? Сука коммунистическая! Не трогай меня, понял? Не трогай меня!
Я до него, разумеется, не дотронулся и пальцем. Более того, я боялся до него дотронуться.
– Не трогай меня! Иначе пожалеешь! Ты пожалеешь! Ты будешь о-о-о-очень жалеть, сука! U gonna be verrrry sorrrry!
– Я тебя не трогаю.
– Тебе не нравится что я гей? Да? Не нравится? Не нравится, сука? А это мой, сука, свободный выбор! Здесь демократия, понял?
Я вдруг понял, почему при демократическом строе вопрос о гомосексуализме стал актуален. Дело в том, что любовь народа к демократии – своего рода однополая любовь. Монархия провоцирует гетеросексуальные инстинкты, а демократия – гомосексуальные. Но тогда я эту мысль додумать не успел.
– Ты коммунист? Говори мне правду, сука!
– Нет, – сказал я, – не коммунист.
– Но ты не любишь демократию, man! Я чувствую, ты не любишь демократию!
Так мы говорили еще полчаса, и я обрадовался, когда они решили, что пора спать. Я лег на матрац, положив под голову свернутую рубашку (на мне была еще футболка, а ложиться лицом на матрац не хотелось).
Когда проснулся, в комнате был только один негр. Рубашка моя исчезла.
– Отдай рубаху.
– Какую рубаху?
– Мою рубаху, я положил ее под голову!
– Man. Зачем ты врешь. Ты был без рубахи.
Я спустился вниз, хозяин разрешил мне позвонить, и я набрал номер мастерской. Колин и Мэлвин были уже на месте. Я попросил их прийти с деньгами, выручить меня.
– Сейчас прибегу, – сказал Колин. – Твой пиджак я нашел.
– Пусть Мэл тоже придет, – сказал я.
– Мэл всегда рад пройтись. Он купит сэндвич по дороге.
– Захватите с собой Доменика, – я так сказал, посмотрев на хозяина заведения.
