— Нет, к сожалению. Разумеется, он человек беспокойный по своему характеру. Я всегда его таким знал, но это очень усилилось после забастовки. Надеюсь, вы не сердитесь на меня, что я так откровенно говорю с вами, мисс Роз. Но видите ли, мы старые рабочие очень любим вашего отца и нас огорчает видеть его таким. Может быть, ему надо полечиться?
— Он не хочет и слышать об этом, к несчастью. Спасибо, Бард, ваша любовь меня очень трогает. Может быть, вы сумеете объяснить более молодым на фабрике, что если мой отец порой и бывает резок, то это теперь не совсем уже его вина.
— Я пытался, но они не хотят ничего слушать.
Затем Роз Ричардсон отправилась в литейную, где отливали матрицы. Едкий запах расплавленного металла защипал ей горло. Здесь машины также не работали. Рабочие обступили Сиднея Ричардсона, который вне себя вопил, потрясая кулаками:
— Вы все никуда не годитесь. Тем хуже для вас. Я все равно узнаю, кто виноват, и тогда я его схвачу. Я заставлю его заплатить за то, что он уничтожил целую неделю работы.
Рид, старший мастер этой мастерской, делал все возможное, чтобы помешать рабочим ответить тем же тоном.
Вмешалась Роз.
— Отец, тебя зовут к телефону. Дядя Ланс срочно зовет тебя.
Потом она повернулась к Риду:
— Оповестили полицию?
— Да, мисс Роз. Мистер Тентенден должен приехать с минуты на минуту.
— Отлично.
Она положила руку на плечо отца и увлекла его наружу. Выйдя во двор, он чуть не упал, и тяжело оперся на руку девушки. Она была поражена его бледностью.
— Папа, если ты будешь продолжать говорить с людьми таким образом, у тебя в конце концов будет неприятность.
Он ничего не ответил.
— Это естественно, что они не понимают, когда с ними говорят так, как ты. Они не обязаны знать, что ты болен.
— Болен? Кто это здесь болен?
— Ты! И ты прекрасно это знаешь. Я очень сожалею, что не заметила этого раньше.
— Ты говоришь ужасные глупости.
— Нет и нет. Ты болен, и это случилось не вчера, к несчастью. У тебя есть огорчения, которые ты скрываешь от нас с мамой.
— Ты надоедаешь мне, Роз. Нет ничего такого, что может меня тревожить, и я не болен, но я хочу, чтобы меня оставили в покое. Эта манера, в которой ты со мной говоришь, как будто я впал в детство, мне действует на нервы. Теперь поговорим о другом. Что от меня хочет Ланс?
— Ничего. Это был предлог, чтобы увести тебя из мастерской. Ты не отдаешь себе отчета в том, что Рид страшными усилиями сдерживал своих рабочих: без него ты не отделался бы так просто.
