О да, согласился Хешке про себя, действительно не то. Девятьсот лет назад на месте развалин Веричи — то есть нынешних развалин — должен был находиться многолюдный инопланетный город, хлопотливый и преуспевающий. А на экране расстилались каменные осыпи, по которым бродила, спотыкаясь, одинокая фигура в бронежилете.
— Больше похоже на то, что такими развалины станут через девятьсот лет, — произнес он. — Вы случайно не перепутали прошлое с будущим?
— Сперва мы тоже заподозрили что-то в этом роде, — сказал Вартанян. — Чтобы разобраться, сделали пять остановок на протяжении двух столетий. И нигде не обнаружили ни одного живого инопланетянина, только руины. И все в аналогичном состоянии. Однако вскоре выяснилось, что руины руинами, а мы тем не менее попали в эпоху Распада, вокруг идут войны, классическая цивилизация корчится в смертных муках. Так что перед нами все же прошлое, нравится нам это или нет.
— Бессмыслица, — нахмурился Хешке.
— Не спорю. Исходя из наших представлений, как раз во время войн эпохи Распада произошло массовое вторжение инопланетян. Неужели историки ошибались и вторжение было гораздо раньше? Это, конечно, объяснило бы плачевное состояние руин — но как объяснить, что сегодня они выглядят много моложе? Нелепость. Так что объяснение, как ни прискорбно, может быть только одно: наша машина сыграла с нами злую шутку. В действительности мы не перемещались во времени вообще.
— Слушайте, я отказываюсь что-либо понимать. К чему вы клоните?
Варданян сделал неопределенный жест.
— У временных двигателей есть свои особенности. Эти двигатели в принципе не могут работать, если ими не управляет разум. Беспилотная, автоматическая машина времени попросту не тронется с места. Можно сформулировать и по-другому: путешествие во времени — удел живых. Приняв это в расчет, мы разработали гипотезу, согласно которой машина (к вражеской машине это, может быть, и не относится) движется не в объективном времени, а в каком-то ином. Она попадает в зону некоего воображаемого времени, назовем его так, и преподносит нашему сознанию элементы прошлого и будущего, сплавленные воедино. Не исключено, что эти элементы извлечены из подсознания пилота и пассажиров.
— То есть вы хотите сказать, что все увиденное — иллюзия?
— Упрощенно — да, — поколебавшись, ответил Варданян. — Хотя куда-то машина все-таки отправляется. Ведь из лаборатории она исчезает.
Хешке не мог не заметить, что в течение последних двух-трех минут Лэрд Аскар, и без того угрюмый, хмурится все сильнее и ворчит что-то себе под нос. Варданян бросил в сторону ворчуна многозначительный взгляд.
