- Садись с нами, - сказал он, когда Бедри приблизился. - Наш Исмет Шериф, несмотря на постигшие его неудачи, никак не образумится и все продолжает умничать. Сейчас я его поддену!
- Я подробно проанализировал в своих романах, - говорил тем временем «великий публицист», - какой эффект производят на психологию толпы и формирование общественного мнения эти данные, являющиеся важным фактором в прогрессе нашей социальной жизни.
- Простите, маэстро, - удивленно спросил Омер, - разве у вас есть романы?
Опешивший перед лицом столь поразительного невежества, Исмет Шериф резко бросил:
- Спросите об этом у грамотных людей!
- Изредка мне попадаются ваши статьи, - невозмутимо продолжал Омер, - но что-то не встречал романов. Наверное, их никто не читает?
Эмин Кямиль удовлетворенно хмыкнул.
- Помилуй, друг мой! - вступился он за Исмета Шерифа. - Роман «Рана» хотя и не пользовался широкой популярностью, но все же вошел в историю нашей литературы.
Действительно, роман этот был одним из наиболее часто упоминаемых произведений Исмета Шерифа. Его действие вертелось главным образом вокруг полученного увечья, отравившего детство и юность писателя.
- «Рана». В самом деле, есть такой роман, - не унимался Омер. - Да, да, припоминаю, когда-то читал… Но давайте рассудим: разве достаточно одного романа, чтобы иметь право называться писателем-романистом? Разве любой человек, который всю свою молодость жил только своим несчастьем, только о нем и думал, если он к тому же, благодаря многочисленным статьям, которыми кормится, набил руку и может грамотно передать свои мысли, не сумел бы изложить на бумаге это самое важное и, пожалуй, единственное событие своей жизни так, чтобы читатель был хоть немного заинтересован и растроган? Если роман «Рана» набрать нормальным шрифтом, он занял бы не более шестидесяти - семидесяти страниц. Как это признано всеми, его художественные достоинства весьма и весьма скромны. Неужели это вы называете выдающимся произведением, достижением искусства? Если бы я пережил то, что пережил Исмет Шериф, я сочинил бы романчик не хуже. По-моему, художник тогда становится художником, когда перестает писать только о себе!
Кривая шея Исмета Шерифа налилась кровью. Он весь затрясся и крикнул:
- Иначе и не может рассуждать тот, кто за всю свою жизнь не написал и двух строк! Мы не считаем себя вправе вмешиваться в работу уличного мальчишки - чистильщика сапог, но зато считаем совершенно естественным совать нос в работу художника. Совать нос в то, чего не понимаешь, - характерная черта полуинтеллигентов!
