— Нет, можно! В свое время я упустила шанс стать счастливой единственно из-за того, что не смогла вовремя признать свои ошибки и покаяться в них. Если бы на следующий день после злополучного объяснения я повинилась бы перед Дэмьеном, умоляла бы простить мои жестокие слова, возможно, все сложилось бы иначе… Я не позволю тебе повторить ту же глупость!
Мишель растерянно развела руками.
— Но что мне делать?
— Возвращайся на Тенерифе и расскажи Дэмьену, что тебя ввели в заблуждение, что ты глубоко раскаиваешься в том, что не поверила его словам. А лучше сразу скажи, что ждешь ребенка. Уверена, ради того, чтобы у малыша была полноценная семья, твой муж согласится на все.
— Нет, — с внезапной твердостью произнесла Мишель, — я ни словом не заикнусь о беременности, пока окончательно не поверю в то, что Дэмьен простил меня. Уж лучше я буду одна растить сына или дочь, чем каждый день просыпаться и ложиться с мыслью о том, что мое присутствие терпят только ради ребенка.
Элеонор возразила:
— Постепенно твой муж забыл бы о прошлом и вы зажили бы счастливо.
Мишель покачала головой.
— Дэмьен не таков. Мне кажется, он способен простить все, даже измену, но только не недоверие.
— Пожалуй, ты права, — задумчиво согласилась Элеонор. — Так как же ты намерена поступить?
— Вернуться на Тенерифе и сказать о том, что была не права.
— А дальше?
Мишель пожала плечами.
— Если Дэмьен меня простит, я обрадую его известием о будущем ребенке. А если нет…
Об этом ей не хотелось даже думать.
И вновь Мишель летела на остров, ставший таким родным и знакомым. Она не везла практически никакого багажа, только легкую сумку с самым необходимым.
Взяв в аэропорту такси, молодая женщина назвала адрес Дэмьена, и автомобиль тронулся в путь. Таксист, молодой симпатичный парень, несколько раз пытался заговорить с миловидной пассажиркой. Однако Мишель, слишком взволнованная предстоящей встречей, не слышала ничего, кроме бешеного стука своего сердца.
И вот наконец знакомый дом. Расплатившись с таксистом, Мишель на негнущихся ногах поднялась по ступенькам и робко нажала на дверной звонок. Едва лишь она успела отдернуть руку от звонка, как дверь широко распахнулась, и на пороге появился Дэмьен. Он похудел, загорелое лицо приобрело сероватый оттенок, а густая темная шевелюра явно нуждалась в услугах парикмахера.
— Дэмьен…
— Мишель… Ты вернулась!
Не говоря больше ни слова, Дэмьен широко распахнул объятия, и Мишель буквально упала ему на грудь. До боли знакомые сильные руки немедленно обвились вокруг ее талии, желанные губы принялись покрывать исступленными поцелуями лицо. Наконец Дэмьен подхватил Мишель на руки и, закрыв спиной дверь, понес в глубину дома.
