— Почему?
— А почему ты истратил на него все свое состояние?
— Мужская логика, — ответил я. — Один психолог, лишенный духовного сана как-то принимал пациентов в мрачном подвале. Он сказал мне: "Мистер Дэвиц, я рекомендую вам заняться рыбной ловлей. Выуживая всевозможных рыб, вы сумеет выработать характер. Рыбы, как тебе известно, древний символ мужественности. Вот почему я занялся этим. Мне надо поймать еще одну… А ты тоже хочешь выработать характер?
— Нет, — сказала она. — Я не хочу ничего вырабатывать, кроме выгоды для "Лухарич Интерпрайзис". Мой главный экономист как-то заметил: "Мисс Лухарич, добейтесь монополии на продажу кольдкрема и пудры в Системе, и вы будете счастливой девушкой. И богатой…" И он прав. Я могу выглядеть так, как выгляжу, и делать то, что желаю. Я продаю почти всю помаду и пудру в Системе, но хочу уметь делать все.
— Ты кажешься хладнокровной и расчетливой, — заметил я.
— Но я не чувствую себя хладнокровной, — ответила она. — Ладно, давай поплаваем.
— А может, мы и так неплохо проводим время?
— Если хочешь, можешь говорить банальности. Ты хвастал, что можешь проплыть под кораблем в одиночку. Слабо?
— Нет.
— Тогда давай возьмем два акваланга и устроим состязание под «Десяткой»… Я выиграю, — добавила она.
Я встал и посмотрел на нее сверху вниз. Это помогает почувствовать свое превосходство над женщиной.
— Дочь Лира, глаза Пикассо, — сказал я. — Ладно, будут тебе гонки. Встретимся у «ладьи» по правому борту через десять минут.
— Через десять минут, — согласилась она.
Из десяти минут по меньшей мере две ушло на то, чтоб перетащить снаряжение из центрального пузыря к «ладье». Подошвы моих сандалий до того нагрелись, что я был счастлив, сменив их на ласты.
Мы пристегнули упряжь и подогнали аппараты. Джин успела переодеться в щеголеватое изделие из цельного куска зеленой ткани, заставившее мои глаза округлиться. Я отвел взгляд, но ненадолго.
Привязав веревочную лестницу, ударом ноги я сбросил ее за борт. Потом постучал в стену "ладьи".
— Да? — ответили мне.
— Кормовую «ладью» предупредили?
— Там все готово. Выпущены все трапы и драг-лини.
— Вы уверены, что это необходимо? — спросил Андерсон, ее рекламный агент. Маленький чудак, бурый от солнца.
Он сидел в шезлонге рядом с «ладьей», потягивая лимонад из стакана.
— Это может быть опасно, — заметил он. Беззубый рот зиял, а вставная челюсть лежала рядом, в другом стакане.
— Все отлично, — улыбнулась она. — Пусть будет опасно.
