Дружок яростно затявкал, и зверь юркнул в нору…
— Что же ты! — укоризненно сказал дядя Миша. — Удержать не мог?
Пашка сконфуженно оправдывался: Дружок всего его исцарапал, стараясь вырваться, и изловчился-таки — высвободил свою морду, которую Пашка все время сжимал обеими руками.
— Давайте выгоним зверя, — сказал Пашка. — Раздразним — и выгоним.
— Ну, брат, теперь не выгонишь. Это барсук. У него нора глубокая, и в ней несколько отнорков. Он убежит, прежде чем до него доберешься. Да и пора возвращаться.
Сверху падали лишь слабые блики отраженного лунного света, и нам приходилось продвигаться почти ощупью, раздвигая руками кусты. Только там, где деревья стояли редко, лунный свет прорывался к земле и на фоне непроглядной тьмы резко выделялись посеребренные луной сучья и стволы.
В ночном лесу шла какая-то таинственная жизнь, со всех сторон доносились непонятные скрипы и шорохи. Мы ничего не видели, а нас, наверно, видело и, может быть, подстерегало таежное зверье, и если смотреть в сторону, то начинало казаться, что прямо на тебя, в упор, смотрят чьи-то мерцающие глаза.
Катеринка, наверно, сильно трусила, потому что старалась держаться как можно ближе ко мне.
Мы переходили небольшую поляну, как вдруг прямо над нами мелькнула какая-то тень и потом немного дальше раздался дикий вопль, от которого кожа на голове у меня сжалась и одеревенела.
Катеринка вцепилась в меня обеими руками:
— Ой, кто это?
— Не бойся, Катя! — обернулся дядя Миша. — Это филин.
— Я не боюсь, — еле слышно ответила Катеринка и перестала за меня держаться.
Но она все-таки боялась. Я взял ее за руку и сказал:
— Я знаю, что ты не боишься. Ты просто не привыкла, вот тебе и жутко. Держи мою руку, и пойдем вместе. Хорошо?
Катеринка ничего не ответила, но руку не отняла, и я понял, что она только стеснялась сказать, а теперь ей не так страшно. Рука у нее совсем маленькая и тоненькая, и я подумал, что все-таки она герой, потому что вот пошла в экспедицию, не побоялась; а если ей немного и страшно, то это ничего — она же девочка, слабее нас, ребят, и мы должны ее защищать и оберегать. Мне уже начали видеться всякие приключения и опасности, которым подвергается Катеринка, и как мы ее спасаем, и главным спасителем оказывался я…
Катеринка вырвала руку и побежала вперед. Между деревьями пробивался свет лагерного костра, и лес сразу перестал казаться таинственным и страшным.
Мы начали рассказывать и показывать Геньке, как танцевал барсук, и подняли такую возню, что дядя Миша даже прикрикнул на нас и скомандовал ложиться спать. Мы улеглись на пахучий, приятно покалывающий лапник, но долго не могли уснуть. За камнями озабоченно бормотала Тыжа, пофыркивала Звездочка. Пламя костра то притухало — и тогда казалось, что темные стволы сливаются в сплошную стену и крадучись подбираются к нам, то вскидывалось длинными языками, тьма отпрыгивала назад, и стволы деревьев опять застывали неподвижными строгими колоннами.
