Жители Александрии не любили Авлета, но их любовь можно было легко завоевать. И царь прекрасно знал, как это сделать. Неужели это заложено в человеческой натуре? Неужели люди перестают думать обо всем, как только удовлетворяются их самые простые желания?
Евнух повернулся на спину, подставляя слуге ноги. Сегодня был тяжелый день. Он вздохнул и постарался расслабиться, в то время как слуга массировал смазанные маслом ступни.
Что же делать? Мелеагр никогда не рисковал, предпочитая поступать лишь по прямому указанию богов. Утром нужно будет сходить в храм и принести жертву Матери-богине. «Дай мне знак, Великая мать, — взмолился про себя Мелеагр. — Я сделаю так, как ты пожелаешь».
* * *
Две девушки стояли перед зеркалом. Одна была высокой, с кожей цвета полированного красного дерева, а вторая — маленькой и золотисто-коричневой. Они решили переодеться в джеллабу, серое прямое платье египетских крестьянок. Этот наряд был неприметен и не бросался в глаза, что и требовалось для маскировки.
Клеопатра скривилась. Ее тело было плоским, как у мальчишки, отчего она была похожа на простого погонщика верблюдов. А Мохама выглядела словно африканская богиня.
С плохо скрываемой завистью девочка смотрела на темные круглые груди рабыни, гадая, вырастет ли на ее тщедушной грудке такое украшение.
Мохама повязала волосы и себе, и госпоже цветными шарфами, как это принято у жительниц пустыни. Клеопатра сменила свои красивые кожаные тапочки на потрепанные тростниковые сандалии — такие носила дворцовая прислуга. Девушка задрала царевне подол платья и пристегнула к тощему бедру ножны с кинжалом. Сама она была вооружена двумя ножами: один спрятала под мышкой, чтобы легче было достать, а второй сунула в пояс.
Секки осталась в комнате и легла в постель, чтобы зашедший в комнату решил, что Клеопатра спит. А две хулиганки спустились по лестнице для слуг, выбрались в кухни, попетляли между развешенной дичью, миновали череду слуг, которые мыли посуду после обеда, и прошмыгнули в кладовые. Там девушки прихватили корзинки для покупок. Мохама шла впереди, а сзади семенила Клеопатра, стараясь копировать выражение лица и походку подруги. Во дворе работники разгружали повозки со свежими продуктами. Девушки ускорили шаг, торопясь пройти мимо двоих стражей из царских родичей, которые скучали у ворот.
— Мохама! — раздался позади повелительный оклик.
Царевна замерла на полушаге.
— Подожди, — прошептала Мохама.
Она повернулась и медленно двинулась к крепкому бородатому мужчине, в котором смешалась греческая и египетская кровь. Девушка склонила голову набок и улыбнулась, кокетливо подбоченясь. Царевна никогда не видела, как ее служанка любезничает с мужчинами, но, судя по всему, Мохама была настоящей мастерицей в этом деле. Они обменялись парой реплик, после чего бородач громко засмеялся, а Мохама вернулась к девочке.
