— Испарись, пока я не взял тебя за храпец. Хочешь?
Тот отпрянул в сторону.
Я подбежал и схватил Брякина за руку.
— Прекратите сейчас же! — голос у меня сорвался на мальчишеский фальцет.
— Зря вы, товарищ лейтенант, — примирительно заговорил Брякин. — У него таких ключей по три комплекта, а у нас ни одного. Разве это порядок?
— А брать чужие ключи порядок?
— Тоже не порядок. Так ведь он в авиации существует со времен братьев Райт. Как только один брат поднялся в воздух, другой, значит, стащил у него отвертку.
Наблюдавшие за нами сержанты рассмеялись.
— Не паясничайте, Брякин! — неожиданно для себя закричал я. — Как вы смеете!
В это время к мотористу подошел Сливко.
— Слушай, Брякин, еще слово — сейчас же отправлю на гауптвахту. Ясно? — Весь вид майора говорил: «Вот, лейтенант, как надо обращаться с подчиненными».
Брякин шмыгнул носом и отошел.
— Чтоб больше, старик, этого не было, — сказал Сливко мне вполголоса. — Надо же, черт бы побрал, уважать себя, раз носишь мундир офицера.
Злость и на себя, и на Брякина испытывал я, подходя к «Боевому листку». Навстречу мне бежал Лерман.
— Я лично называю это кощунством! — закричал он. — Этот человек систематически подводит нас. Он погубит весь наш экипаж.
В ту минуту я был согласен с Лерманом.
— Сорняк нужно вырывать с корнем! — свирепствовал старший сержант.
«Вот именно, вот именно, — думал я. — Нельзя смотреть на это сквозь пальцы. Какой я, к черту, командир, тюфяк я. Надо быть решительным, как Сливко».
Я резко повернулся и пошел на КП.
— Сорняк нужно вырывать с корнем. — Эти слова я выпалил замполиту, докладывая о проступке Брякина. — Лучше перевести его куда-нибудь. Как доверишь такому сложную материальную часть?
— Как доверишь? — замполит пытливо поглядел мне в глаза. — Признаться, не ожидал от вас. Трудностей испугались, захотели спокойной жизни? Что ж, пишите рапорт. Найдем Брякину командира потверже, такого, который выведет его на правильный путь. — Повернулся и, подергивая плечами (так вот, оказывается, у кого перенял это Лерман), пошел прочь.
Я стоял, стыдясь самого себя и тех, кто находился у стартовки.
«Нет, иди туда, — сказал я себе. — Нет ничего странного в том, что ты подпал под влияние Лермана. Он опытнее тебя, дольше служит в армии, он комсорг эскадрильи. Но коль скоро стало ясно, что и ты и он поступили неправильно — исправь ошибку».
Я пошел к курилке. И уже не удивился тому, что никто не обратил на меня особого внимания. Ну, подошел лейтенант, что ж в этом примечательного? И чего я мудрствовал? Повышенная реакция!
