Мадер не был ханжой, но слово coitus его все же шокировало. Обе пилюли нужно принять со стаканом холодной воды за полчаса до coitus — так указано в тексте. Следующий абзац утверждал: «Действие потрясающее!» Все остальное было выдержано в том псевдонаучном стиле, который был характерен для подобного рода рекламных объявлений. В качестве отправителя значилось: Чарльз Френсис, фармацевт. Первой реакцией Мадера на письмо было чувство возмущения, смешанное с растерянностью. По-видимому, кому-то захотелось таким идиотским способом позабавиться. В течение дня он узнал, что еще двое из его друзей, Принц Рудольф Хохенштайн и Ганс фон Герстен, оба, как и он, капитаны при Генеральном штабе, также получили циркуляр от Чарльза Френсиса, который они с видимым удовольствием зачитали вслух в мужском туалете. Они рассказали Мадеру, что еще один офицер на их этаже также получил капсулы. Известие несколько успокоило Мадера. Стало быть, это не было чьей-то глупой шуткой, а просто необычный способ рекламы новой продукции. Принц выбросил конверт вместе с содержимым в туалет и смыл водой. Было ясно, что «потрясающее действие», которое обещали капсулы, его совершенно не интересует.
Решив, что до прихода Анны еще есть время, Мадер решил закончить письмо к одной молодой женщине по имени Ингрид Фиала, которое он начал накануне вечером. Ингрид была той девушкой, на которой он, возможно, охотно женился бы, если бы не служил в армии. Блондинка с голубыми глазами, курносенькая и ангельски хорошенькая, она была бы превосходной матерью всем маленьким Мадерам, кому судьбой было предначертано остаться нерожденными, так как их возможный отец служил в Генеральном штабе австро-венгерской армии.
В представлении Мадера армия была не просто институтом, а скорее некой религией, расой или братством. Она была отдельным, выросшим на теле монархии органом, питаемым жизненными соками нации и тем не менее функционировавшим абсолютно независимо. Сердцем этого органа был Генеральный штаб. Человек, принадлежавший этому органу, больше не был хозяином своей судьбы. Для Мадера было абсолютно исключено назвать когда-нибудь Ингрид Фиала своей законной женой, так как Ингрид была артисткой варьете, а именно третьей частью «танцующих тройняшек Леонардо». На самом деле они звались вовсе не Леонардо, были не близнецами, а тремя совершенно разными девушками, которые до этого и знакомы-то не были, а в настоящее время выступали в одном из варьете Франкфурта. Генеральный штаб, разумеется, не был против, чтобы его офицеры спали с Ингрид Фиала, — главное, чтобы такие связи не вызывали скандала.
