— Почему вы отправили письма с этим человеком, а не опустили их в почтовый ящик здесь, в Гродеке?
— Я посчитал, что так будет быстрее. Почта здесь работает, мягко говоря, плохо.
— Это было единственное письмо, которое вы передали с этим человеком?
— Нет, господин капитан. Я передал ему три или четыре письма. Все были адресованы друзьям в Вену.
— Так три или четыре?
Хедри, на секунду задумавшись, сказал:
— Три.
— Друзьям среди военных?
— Нет, господин капитан, штатским.
— Получатели, значит, не друзья-офицеры?
— Нет, господин капитан. Только капитан Мадер. Остальные — ну, в общем, женщины.
— Все трое?
— Так точно, господин капитан.
Капитан Кунце спросил фамилии и записал их.
— А как фамилия этого, — он запнулся на секунду, — вашего домашнего еврея?
— Лебовиц.
— Имя?
— Я не знаю. Я его звал только по фамилии. Но это можно выяснить. Его заменил у меня его племянник. Я могу спросить, если вы считаете это необходимым.
— Это бы нам очень помогло.
Разговор протекал спокойно и непринужденно. Обер-лейтенант все еще был слегка озадачен, но показал себя готовым всячески помочь капитану.
— Девятнадцатого ноября вы получили циркуляр, подписанный неким Чарльзом Френсисом, и немедленно передали его командиру. Это так?
— Так точно, господин капитан.
— Вы вскрывали конверт?
— Нет, господин капитан.
— А почему нет?
— Я не вскрывал его, так как все офицеры гарнизона получили приказ немедленно передать циркуляр господину полковнику, если таковой будет получен! — Впервые с начала разговора в тоне обер-лейтенанта прозвучали нотки раздражения.
Кунце бросил на него долгий вопрошающий взгляд. Этот молодой человек оставался для него загадкой. Перед поездкой в Гродек Кунце ознакомился с его биографией.
Хедри происходил из старинной и очень богатой семьи. Тот факт, что ему удалось не только поступить в военное училище, но и закончить его, свидетельствовал о том, что он был способнее, чем обычный кавалерийский офицер. Но на данный момент он находился в состоянии глубокого похмелья и с трудом сдерживал зевоту.
В предписанном офицерским кодексом, четком, подчеркнуто почтительном тоне его ответов уши Кунце улавливали некий оттенок надменности. Один из фон Хедри говорил с неким Кунце. Снова для Кунце было загадкой, каким магнитом тянет к себе армия? Почему такой молодой фон Хедри с его прекрасными физическими и духовными качествами выбирает карьеру офицера, которая не может ему предложить ничего, кроме оглупляющей рутины, недалеких друзей-офицеров и тягостного принуждения?
