Ее не беспокоил больше и вопрос, кто же проявил о ней неожиданную заботу. Да и забота ли это? Ну, скорее всего, кто-то просто забыл плед на стуле. Например, Шарль, озябший в тщетном ожидании ночного прихода убогого Анри…
Стоп. Опять злость. Это нехорошо. Никто ни в чем не виноват.
Аманда машинально следила за муравьиным снованием волонтеров, за сосредоточенным на своих обязанностях Морисом, держа в руках папку с бумагами, — и вдруг почувствовала себя маленькой глупой девочкой, совершенно лишней на трудовой вахте среди серьезных, деловых мужчин которым и в голову не приходило, с какими гнусными целями их отбирали и везли сюда. Стыд еще больше охватывал ее душу, тормозил все чувства и надежды. К ней вернулись мысли вчерашнего вечера.
Тогда, сидя на полу у камина, глядя на выгорающую фотографию добродушной физиономии Брюно, она плакала, как давно уже не плакала. Люди, приехавшие к ней, привезли с собой свою судьбу, прошлую и будущую, свои проблемы, которые они пытались решить, и которые решить было нельзя. Каждый из-за чего-то страдал, каждый метнулся в эту странную затею, чтобы избавиться от страданий, и никто, никто, никто — затем, чтобы найти здесь свое счастье.
Имею ли я право, размышляла Аманда, вытирая слезы и всхлипывая, имею ли я право на что-то надеяться? Ведь и у меня свои нерешаемые проблемы, ведь и я несчастна, как они. Почему же никак не сходится пасьянс? Почему ничья проблема не может решиться благополучно вместе с моей? Сколько же еще у меня будет несовпадений?
Тогда, вчера, у нее ни на кого не было ни зла, ни обиды. Размягченная, умиленная душа приняла всех этих чужих мужчин как детей, она на какой-то момент почувствовала себя их матерью и сильно жалела, жалела, жалела каждого. А сегодня — только себя.
Она не выдержала и всхлипнула. Слеза капнула на папку. Ой, как бы не испортить бумаги. Аманда принялась искать платок. Ну конечно, я же вчера пожертвовала его этому несчастному…
Взгляд, брошенный на далеко стоявшего Брюно, не был ни жалостливым, ни сочувственным. Но вдруг Аманда поймала на самой себе сочувственный взгляд рядом стоявшего человека.
Это был Морис. Он стоял рядом, протягивал ей платок и стакан с водой. Аманда даже не удивилась.
— Спасибо, — мрачно поблагодарила она, не выходя ни из черных мыслей, ни из черного настроения.
— Мне показалось, что очень жарко, — почти без акцента сказал гражданин Гаити, Морис Субиз, — и я принес попить и вытереть пот.
