Марина спросила ее о внуке, которого видела еще мальчиком в Москве, потом подростком в Париже.
— Получил диплом в Сорбонне по истории искусств, сейчас в Лондоне, постигает премудрости экономики, говорит, без этого нельзя в современном мире.
— Женился?
— Что вы, Марина, у него и мыслей таких нет!
— А вот какая-нибудь «английская роза» и подскажет?
Полина от души рассмеялась:
— Англичанка? Это невозможно!
— Почему?
— Александр — интеллектуал, всегда им был, а англосаксонские девушки этим не блещут, им внешний блеск и мишура важнее. Как может женщина соблазнить мужчину, не будучи изысканной, утонченной и культурной?! Александр как-то сказал мне, что английская девчонка может быть хорошим парнем, и выпить с ней можно, и на секс она согласна без уговоров, но не более того.
— Надо же, а я и не знала.
Полина придвинулась к ней ближе и понизила голос, как будто собиралась сказать что-то неприличное:
— Марина, вы не поверите… Я была у него в Лондоне на Пасху, мы гуляли по городу, я была в шерстяном пальто — морозно. Так вот, когда стемнело, мимо нас стали пробегать полуголые девицы со смехом и криками. Как они были вульгарны — фуй! У нас в Париже тоже есть женщины сомнительного поведения, но и они выглядят приличнее. Я спросила Александра, куда смотрит полиция, а он в ответ захохотал, что это нормальные девчонки на танцы бегут. Нет, это невероятно, я до сих пор не могу успокоиться и понять: они разделись, чтобы соблазнять? Какое унижение — дать понять мужчине, что ты совершаешь ради него такие усилия. Фуй!
Марина напряглась — с Полиной она всегда старалась казаться… умнее, чем была, — и выдала:
— Я думаю, что феминизму в Англии пришел конец. Бабушки и мамы этих бедных созданий в борьбе отстояли свои права, а дочкам до этого дела нет: они хотят мужского внимания и добиваются его подобным смехотворным способом, ведь мамы их не научили, как это лучше делать. Может, и сами не знали никогда… кроме одного простейшего способа.
Полина одобрительно засмеялась. Разговаривали они по-русски. Полина говорила бегло и почти без акцента, хотя язык начала учить уже взрослой. Давно, еще во время их первой встречи в Москве, Марина спросила, почему так поздно. И услышала в ответ:
— Мы и в семье по-русски не разговаривали. Жизнь нас не баловала. Главное было выжить и стать, как все. К нам было особое отношение — мол, понаехали русские, у нас рабочие места отбирают. Нам пришлось очень-очень трудиться, чтобы выбиться. Мой брат занимает ответственный пост в Архитектурном департаменте Парижа. По-русски не говорит.
