— Что? Это безумие какое-то! — воскликнула потрясенная Гвинет. — Кто? Кто?.. — задыхалась она от волнения.
— Да прекрати ты кричать. И слушать я больше не желаю. Забирай свои деньги и проваливай, — приказал Тарик. Зазвонил его телефон. — Подожди, — приказал он Гвинет, затем вышел из кухни, закрыв за собой дверь. Она осталась стоять одна.
— Живо приходи в порт, Чад хочет видеть тебя, сейчас же, — прошипел в ухо Тарику знакомый хриплый голос.
Он не успел ничего ответить, как в трубке послышались короткие гудки. Мужчина посмотрел в сторону кухни. На этом этапе расследования он просто не может не повиноваться лидеру преступной группы.
Гвинет в это время не находила себе места: как она могла во все это вляпаться? Неожиданно прошлая ночь предстала перед ней в совершенно ином свете. Как это было некрасиво. Просто отвратительно. Ее приняли за проститутку. Боже, боже, какой кошмар! Да еще теперь выгоняют из собственной квартиры. Хуже быть не может. Или может? Было бы гораздо хуже, если бы вчерашнее повторилось.
Дверь открылась.
Измученная девушка вздохнула.
— Ты все неправильно понял. Я не проститутка.
Безусловно, она вела себя не как продажная девка, Тарик признал это еще вчера. Это объяснило и его возбуждение, которое не могло возникнуть от перспективы переспать с проституткой. Итак, что было в ней иначе? Во-первых, она была не накрашена, одежда больше подходила сотруднице офиса, и любой бы, взглянув на нее, сказал, что она вовсе не флиртует, завлекая клиента. Что же касается прошлой ночи… Кажется, это ей понравилось, не иначе.
— Согласен, что ты не самая яркая представительница своей профессии, — немилосердно усмехнулся он.
— Ну почему бы тебе меня не выслушать? — воскликнула Гвинет, желая перекричать его. — Я не проститутка! Я…
— Сопровождающая? — предположил Тарик, подмигнув. — Не важно, как называется твоя профессия, ты продаешь свое тело мужчинам за деньги. Семья знает о твоем занятии? Твой отец? — внезапно спросил он, сам не зная зачем. Его это вовсе не касалось.
— Мой отец умер.
Так же как и его… У него не было никакого желания вдаваться в подробности ее жизни.
— Мой тоже, — сказал он прохладно, — но это тебя не оправдывает. Неужели нет другого способа заработать на жизнь? У тебя нет гордости? Самолюбия, самоуважения? Да?
— Мне и не нужно никакого оправдания. А что до моей гордости и самоуважения… как насчет тебя? — выпалила Гвинет в ответ, и на пару минут воцарилась тишина. За это время она собралась и продолжила: — В конце концов, ты ведь не отверг меня, так?
