Даниэль. Люси вспомнила беседу, которая была у него с Маргарет в саду. Они говорили о его живописи. Он зарабатывал на жизнь как художник. Мольберт в углу — это, должно быть, было место, где он работал.
Она подошла к нему. Она должна была увидеть, что он рисовал.
Но до того, как она достигла его, три высоких голоса заставили её подпрыгнуть.
Они были прямо за дверью.
Она замерла, наблюдая за стержнем дверной ручки, которую кто-то поворачивал снаружи. У неё не было выбора, кроме как скользнуть за толстые красные бархатные занавески и скрыться.
Затем последовал шелест тафты, хлопанье двери и один вздох. За котрым последовало хихиканье. Люси прикрыла рот рукой и высунулась ровно настолько, чтобы взглянуть из-за занавеса.
Хельстонская Люсинда стояла в десяти шагах. Она была одета в фантастическое белое платье с мягким шёлковым лифом и корсетом. Её тёмные волосы высоко закреплены на её голове в массив блестящих, затейливо сделаных завиток. Бриллиантовое колье сияло на её бледной коже, давая ей такой царственный вид, что у Люси захватило дух.
Её прошлое было самым элегантным существом, которое Люси когда-либо видела.
— Ты вся сверкаешь сегодня вечером, Люсинда, — сказал мягкий голос.
— Томас снова звал тебя? — другой дразнил.
И другие две девушки — в одной из них Люси узнала Маргарет, старшую дочь Констанции, ту, которая гуляла с Даниэлем в саду. Другая, более молодая копия Маргарет, должно быть, была ее младшей сестрой. По возрасту, она была примерно как Люсинда. Она дразнила её как хорошую подругу.
И она была права — Люсинда действительно сверкала. Это должно было быть из-за Даниэля.
Люсинда плюхнулась на любовное сиденье из слоновой кости и вздохнула так, как Люс никогда не вздыхала — это был мелодраматический вхдох, который просил внимания. Люси мгновенно поняла, что Билл был прав: она и её прошлое "я" были совершенно непохожими.
— Томас? — Люсинда сморщила её маленький носик. — Отец Томаса — обычный лесоруб.
— Не совсем! — вскрикнула младшая дочь. — Он очень необыкновенный лесоруб! Он богатый.
— Тем не менее, Амелия, — сказала Люсинд, разглаживая свою юбку вокруг своих узких щиколоток. — Он практически рабочего класса.
Маргарет села на край любовного сидения. — Ты не думала о нём так плохо на прошлой неделе, когда он принёс тебе эту дамскую шляпку из Лондона.
— Ну, все меняется. И я люблю милые дамские шляпки! — нахмурилась Люсинда. — Но в сторону дамские шляпки, я скажу отцу, чтобы он не разрешал ему обращаться ко мне снова.
