— Зачем Даниэлю Грегори возвращаться в прошлое, что бы о чем-то предупредить нас. — дразня, она попала ему в лицо своими медными крыльями.
— Нет, я помню, то как он просматривал прошлое в течение многих столетий.
Вечно в поиске, и вечно опаздывает.
— Нет, — прошептал Даниэль.
Этого не может быть.
Он хотел поймать ее, и он поймает.
— Она хотела спросить, — сказал Роланд Даниэлю. — что заставило тебя появиться здесь? Откуда бы ты не был. — Я почти забыл, — сказал Кэм, массируя виски.
— Он здесь из-за Люсинды.
Она выпала из времени.
Он повернулся к Даниэлю и выгнул бровь дугой.
— Может быть ты наконец оставишь свою гордость, и попросишь у нас помощи? — Мне не нужна помощь.
— А похоже, что нужна. — издевался Кэм.
— Не вмешивайся в это. — выплюнул Даниэль.
— Ты достаточно добавишь нам хлопот позже.
— О, как здорово!
Захлопал в ладоши Кэм.
— Буду с нетерпением этого ждать!
— Ты играешь в опасную игру Даниэль. — сказал Роланд.
— Я знаю это.
Кэм рассмеялся темным, зловещим смехом.
— И так.
Мы наконец дошли до конца игры, не так ли? Габби сглотнула.
— Так… что-то изменилось? — Она выясняет это. — сказала Арианна.
— Она открыла Предвестник и отправилась в свои прошлые жизни! Глаза Даниэля вспыхнули фиолетовым.
Он отвернулся от них, глядя на руины церкви, где впервые встретил Люську.
— Я не могу остаться.
Я должен поймать ее.
— Ну, насколько я помню, — сказал Кэм мягко, — ты никогда не поймаешь.
Прошлое уже написано, брат.
— Может быть, твое прошлое.
Но не мое будущее.
Даниэль не мог думать прямо.
Его крылья горели в теле, желая освободиться.
Ее уже не было.
Улица была пуста.
Не нужно было ни о ком переживать.
Он откинул назад плечи, и со свистом выпустил их.
Там.
Эта легкость.
Полная свобода.
Теперь он мог трезво мыслить.
Ему было необходимо на секунду остаться одному.
С самим собой.
Он взглянул на другого Даниэля и взлетел в небо.
Секунду спустя, он услышал этот звук снова: такой же свист раскрывающихся крыльев, молодых крыльев, набирающих высоту с земли.
Ранний Даниэль догнал его в небе.
— Куда? Не сговариваясь они приземлились на трехэтажном выступе около Водоема Патриарха на крыше напротив окна Люси, где они привыкли наблюдать как она спит.
Память была свежее в мыслях Даниила, но слабое воспоминание о спящей под одеялом Люс, до сих пор наполняли теплом крылья Даниэла.
Оба были мрачными.
Ирония была в том, что в разрушенном городе ее дом уцелел, а она — нет.
Они стояли в тишине холодной ночи, осторожно спрятав свои крылья, что бы случайно не соприкоснуться.
