. Бюрократические авторитарные тенденции взяли верх над усилиями политиков согласительного направления достичь сглаживания политических различий.
В Восточной Европе в конце 80–х — начале 90–х годов также начался конфликт между политиками, выступавшими за сохранение бюрократического авторитарного правления, и теми, кто I предпочитал согласительную систему. Хотя функционеры коммунистической партии уже не имели влияния в национальных правительствах, многие из них оставались у власти на региональном и местном уровне. В центральных государственных органах на ключевых постах находились бывшие коммунисты, некоммунисты и антикоммунисты. Управление осуществлялось исполнительной властью. Военные, полиция и органы госбезопасности применяли методы принуждения по отношению к политическим диссидентам, этническим и религиозным меньшинствам: евреям, цыганам и туркам. Необоснованное задержание, заключение в тюрьму и пытки свидетельствовали о несоблюдении гражданских свобод. Против этих авторитарных санкций выступали политики, требовавшие проведения процедур согласительного характера. Они поддерживали курс на политический диалог, существование конкурирующих партий, создание коалиционного правительства и приспособление элиты к популизму. Некоторые сторонники согласительной системы отдавали предпочтение со–диально–демократическому типу правления, предполагавшему сочетание политической свободы, рыночной экономики и значительного социального обеспечения. Например, согласно результатам выборочных исследований, проведенных весной 1991 г. в Чехословакии, Венгрии, Польше, Болгарии и России, более половины всех респондентов желали бы, чтобы капитализм у них был ближе к социал–демократическому типу. Около четверти всех опрошенных русских склонялись в сторону шведской модели. В этих пяти странах нерегулируемой капиталистической экономике отдало предпочтение от 15 до 25% респондентов[56]. Между тем главы правительств и некоторые экономические советники склонялись к прорыночной экономической политике, ассоциирующейся с правительством М. Тэтчер 80–х годов. Меньшую поддержку у восточноевропейских элит, заменивших коммунистических аппаратчиков, нашла шведская социал–демократическая модель.
В следующих разделах проводится сопоставление Швеции как государства социал–демократического типа правления и Великобритании как либерально–демократического. Хотя в этих согласительных системах уважаются гражданские свободы, шведская политика обеспечила более низкий уровень безработицы, большее равенство в распределении доходов и высокую степень образованности своих граждан. Однако в течение 80–х годов в Великобритании усилился экономический рост и снизилась инфляция. Руководствуясь идеей «культуры предпринимательства», премьер–министр М. Тэтчер проводила политику гуманного капитализма. Культурные, структурные и поведенческие аспекты государственной политики объясняют столь разные социальные результаты. Шведским политикам удалось уравновесить ролевую дифференциацию и интеграцию, это помогло им осуществить программы реформ. В Великобритании дифференциация привела к обособлению отдельных групп, и левые организации имеют мало возможностей проводить эгалитарные социальные преобразования.
