— Не имею представления. Какой-то мужчина.
Он вернулся к своей тарелке с яблочным пирогом, а Оливер отодвинул стул и пошел к телефону.
— Я вот думаю, почему бы не изобрести такое устройство, чтобы оно могло отключать телефон во время обеда?
— Ты всегда можешь просто снять трубку, — мягко предложил Джон.
— Да, но я могу забыть повесить ее обратно.
Томасу надоело возиться с пудингом, и Виктория, взяв его ложку, стала ему помогать.
— А можно просто не снимать трубку. Пусть себе звонит, — сказала она.
— Я недостаточно последователен. Какое-то время я могу терпеть, но недолго. А вдруг, думаю я, мне расскажут что-то очень интересное; тут же срываюсь с места и галопом бегу к телефону, однако слышу всего лишь голос чиновника из департамента налогов и сборов. Или незнакомца, который ошибся номером.
— Если это всего лишь ошибка, зачем тогда ты идешь к телефону? — спросил Джон.
Это всех рассмешило, тем более что услышать шутку от Джона можно было нечасто.
Когда Оливер вернулся, все уже кончили есть. Родди курил сигару, а Джон принес из кухни поднос с кофейным сервизом. Виктория чистила Томасу апельсин — как бы плотно малыш ни поел, он всегда любил закончить трапезу апельсином. Апельсин был сочный, и Виктория так увлеклась этим занятием, что даже не подняла глаз на вошедшего Оливера.
— Надеюсь, новости хорошие, — услышала она голос Родди.
Последний кусочек апельсиновой корки упал на тарелку, и она стала делить апельсин на дольки. Оливер ничего не ответил.
— Ничего серьезного, надо думать?
В голосе Родди звучало беспокойство.
Оливер опять не произнес ни звука. Его молчание вдруг привлекло внимание Виктории. Оно становилось слишком долгим и слишком натянутым. Даже Томас притих. Он держал в руке апельсиновую дольку и пристально смотрел через стол на отца. Виктория ощутила покалывание в щеках и поняла, что все на нее смотрят. Она взглянула на Родди, потом подняла глаза на Оливера. Увидела его лицо, чрезвычайно бледное, и глаза, холодные, немигающие. Она почувствовала, как кровь отливает от щек, и безотчетное чувство обреченности тошнотой подкатывает к горлу. Она сглотнула.
— В чем дело? — спросила она тонким, еле слышным голосом.
— Знаешь, кто сейчас звонил? — обратился к ней Оливер.
— Представления не имею.
Она не могла сдержать дрожь в голосе.
— Чертов мистер Арчер. Он звонил из Гемпшира.
«Я же просила ее не звонить. Я обещала написать ей опять. Я объяснила ей, что Оливер против».
— Ты им написала.
