Но что такое игра в козла, при всем нешуточном азарте и амбициях? В конечном счете не более чем повод для очередной шутки. Шпильки, свечки, консервной банки на хвосте соседского кота. Пустое. Но ведь и полное тоже не вдохновляло ни черта. Формально принятый в аспирантуру по полиглотской разнарядке, Боря действительно безропотно и честно переводил с двух европейских языков на русский и даже с одного азиатского. По требованию Вайса выучился японскому на полугодовых курсах ВЦП. Да. Разбирал и буквы, и иероглифы. Но как! Одна и та же гадкая мысль рождалась в голове Льва Нахамовича Вайса всякий раз, когда к нему на стол ложилась очередная порция листочков, старательно произведенная трудолюбивым Борей Катцем посредством лабораторной пишущей машинки. Грешный Лев Нахамович готов был вслух предположить, что к клавишам Борис не прикасался вовсе, только бумагу подавал. До такой степени любой сделанный вроде бы самим Б. А. Катцем перевод разил станко-инструментальной механикой железного нутра «Башкирии», казался ее собственным, от Бори не зависимым продуктом. Апофеозом.
«Каждый кожух недостижим маховиком», – читал Вайс.
– Не соприкасается, что ли? – спрашивал он, кривясь от отвращения.
– Each shroud is out of touch with a flywheel, – сверялся Боря с оригиналом. – А, ну, наверное, Лев Нахамович, вы правы, не соприкасается с маховиком. Так лучше.
– «Не требуется совмещать маховик с вакуумными контейнерами», – продолжал вникать в шестереночную логику арифмометра желчный и въедливый научный руководитель. – Не нужно использовать совместно – так, по-ви ди мому?
– No need to combine flywheel with vacuum containers... Да-да, Лев Нахамович, давайте я сейчас исправлю... – смущенно бормотал Борек и тыкал плебейской маркой шариковой ручкой прямо в аристократически безупречные, белые фаланги шефа.
Природа наградила Борю Катца фотографической памятью. Он запоминал словари – целыми страницами, всю катакану с хираганой за один день, но на этой китовой глотке восприятия пищеварительный тракт Бориного интеллекта и заканчивался. Перерабатывать, переплавлять знания он не умел. Только назад отдавать мелким налом. Не человек, а нефтебаза. Негатив самого Льва Нахамовича. Проворный и бойкий ум которого легко и просто в логическую конфетку превращал любой набор сомнительных идей, но совершенно не был способен удерживать в себе пять строчек неправильных английских глаголов с b по d. Помимо всего прочего, именно это обратное сближение, зеркальная сородственность идиоту, больше чего-либо другого раздражала, а в иные дни буквально выводила из равновесия завлаба к.-т.-на Л. Н. Вайса, и лишь его змеиный хитроумный нрав и расчетливые повадки пасюка спасали Борю от бытовых унижений самого низкого разбора. Зато с каким неизменным наслаждением Лев Нахамович портил Борису настроение, когда к тому имелись все законные и, главное, праведные основания!
