Ливия только вздохнула от отчаяния, видя, как Эмилия приближается к ним, вызывающе вихляя бедрами и призывно улыбаясь. Эмилия была милым ребенком, вступившим в тот возраст, когда девочки узнают о существовании противоположного пола и начинают учиться незамысловатым женским уловкам. Лучше б она практиковалась на мальчиках своего возраста.
— Конел, это моя двоюродная сестренка Эмилия, — представила родственницу Ливия и посмотрела на Конела.
Взгляд его был направлен на Эмилию, и выражение глаз было то же, что и в зоопарке, куда они однажды ходили вдвоем в поиске идей для рекламы корма для домашних животных. Ливия теперь и не знала, плакать или смеяться, и решила, что лучше просто не обращать внимания.
— Я так рада видеть вас, Конел, — жеманно протянула Эмилия, метнув на него выразительный взгляд из-под накрашенных ресниц.
— Я тоже, — приветствовал ее Конел, уставясь на сыплющиеся с ее ресниц крошки туши.
— Нам надо идти, Эмилия, — торопливо бросила Ливия и потащила Конела в столовую.
— Сколько ей лет? — спросил Конел. Он глянул через плечо и увидел, как Эмилия смотрит ему вслед. Взгляд ее напомнил ему глаза голодной собаки, которую он однажды кормил.
— Тринадцать, — ответила Ливия. — Не обращай внимания, здесь нет ничего личного. Просто ты симпатичный взрослый дядя, и ей хочется очаровать тебя.
Конел только хмыкнул.
— Я и ее нахожу очаровательной, но по совсем другой причине. Ты всегда выглядишь такой уверенной. Меня удивляет, что все эти люди — твои родственники.
Уверенной? Ливия обдумывала его замечание. Если б он знал, какой неуверенной она бывает.
— Ну, здесь только часть родни. Все мои дедушки и бабушки из многодетных семей, потом они, в свою очередь, завели свои семьи, тоже огромные. Это ведь только в наше время небольшие семьи стали нормой.
Очень жаль, что обычаи меняются, подумал про себя Конел. Ливия была бы великолепной главой большого клана. Во всяком случае, ему легко было представить ее матерью шести, а то и семи детей. Здоровые малыши, осенью гоняют в футбол, а летом носятся на велосипедах. Какое-то темное, древнее чувство зашевелилось в нем. А кто будет тот мужчина, который обучит их сохранять равновесие и правилам игры? И Конел представил себе Ливию в объятьях некоего безликого мужчины, который целует ее и ведет к кровати.
Какое ему дело до того, как Ливия распорядится своей жизнью? — пытался он успокоить себя. И какое ему вообще будет до всего этого дело — после того, как его желание перегорит, что и произойдет, если он пару раз переспит с ней? Разве может долго длиться такая страсть? А потом ему будет все равно, выйдет она замуж или нет, будут у нее дети или нет. Он будет даже рад, уверял себя Конел. Ливия достойна любви и счастливого брака.
