С тихой, размеренной жизнью захолустного городка было покончено навсегда.
Центр города привели в порядок, тогда же выстроили гостиницу «Восток» и кинотеатр «Космос», которые стояли аккурат напротив возведенного памятника первопроходцу. Гости, а также и аборигены часто путали названия. Гагарин скромно стоял на площади и взирал на своих земляков, которые сновали туда-сюда по центральной улице, которая, конечно же, носила его имя.
Не обошли вниманием и железнодорожную станцию, допотопное сооружение с зальчиком, где стены с жалкими плакатами и неудобные лавки были до того неопрятны и засижены мухами, что пассажаров, маявшихся в ожидании поезда, могла загнать сюда лишь злая непогода. В зальчике всегда скверно пахло.
Возле здания флегматично жевали свой законный клок сена лошади, хозяева которых то ли встречали, то ли провожали пассажаров. Жизнь текла неторопливо, как и везде в таких городках.
Станцию перестроили в первую очередь. Как же, врата города, люди едут, а тут такое, прости Господи, позорище. Лошади с телегами исчезли сами собой.
На перроне поставили памятник Юрию Гагарину, небольшой бюст на постаменте. Рядом радовали глаз нарядные клумбы, с которых летом милиционер регулярно гонял бездомных собак, пытавшихся устроиться в цветнике на ночлег.
Словом, повсюду, где только можно, был наведен лоск. Потом энтузиазм стих сам собой. Нью-Васюками Гагарин не стал, и большим амбициям уездного городка не суждено было сбыться.
В то время, как в самом городе разворачивалась всесоюзная стройка, быт окрестных деревень и сел изменился мало.
Колька помнил, как они таскались из Ежовки в центральную усадьбу Родоманово и выстаивали там очереди за хлебом. Шли загодя, чтобы купить громадные неподъемные буханки черного, которые почему-то продавали на вес. Выпекали его в местной хлебопекарне, где постоянно что-то ломалось. Магазин никогда не открывали вовремя. Ребятишки, занявшие очередь, успевали поиграть во все игры, прежде чем появлялась недовольная продавщица и начинала громыхать пудовыми замками.
— Больше пяти буханок в одни руки не отпускаю, — властно командовала она, окинув взглядом очередь.
С ней никто не спорил. По пять, так по пять. Для большой семьи этого количества на два дня не хватало.
Потом той же шумной компанией шли назад, в Ежовку: ребятишки впереди, старухи тащились сзади, рассуждая о жизни.
— Клуб новый строить собираются.
— Не клуб, а дом культуры.
— Лучше бы пекарню отремонтировали…
