Старикан проводил гостя до порога.
— Идите, молодой человек, идите. У меня уже такой возраст, что пора и о душе подумать. — Он наклонился к Славику и сказал: — Мы с тобой не знакомы, ты ко мне не приходил.
Стальная дверь громко хлопнула, и Славик остался стоять на лестничной площадке.
«Как же, — со злостью подумал он, — будет эта старая акула о душе думать! Прихватили небось крепко старого мудака за задницу, он и запаниковал».
Доронькин попробовал сунуться ещё к одному оптовику, но тот с ним даже разговаривать не стал.
— Голуба, этими побрякушками все завалено. Потолочную цену просишь, я сам меньше получу. И какой мне смысл? Не в свое дело влез, давно, видать, золотишком не занимался, сейчас рынок… — Оптовик зацокал языком. — Плохой, совсем плохой. Игра не стоит свеч. А то и статью подцепить можно. Учти такой момент: срок амнистии, объявленный к 55-летию Победы, закончился. Теперь когда ещё поблажка нашему брату выйдет…
И Славик испугался. Выходить на других оптовиков не решился. Береженого Бог бережет.
Он попробовал связаться с продавцом и отыграть назад. Из этого ничего не получилось.
— Не крути вола, — оборвал его «продавец». — Так дела не делаются. Была договоренность, значит, все, заметано. Товар у тебя, а что ты с ним будешь делать, меня не чешет. Нам деньги нужны. Еще есть время. Вывод делай сам.
— Не идет по той цене, — начал жаловаться Доронькин, но его слушать не стали.
Да, нарвался он здорово. Славик с ненавистью смотрел на блестящие цацки. Денег, чтобы рассчитаться с этими бандюками, у него не было. Сдавать побрякушки в ювелирку было нельзя, ясное дело, в розыске они, в ломбард тоже не понесешь, вычислят мгновенно. Хорошенькую бомбочку подложил ему Фингалов.
Конечно, будь у него побольше времени, Славик распихал бы эти цацки. Но времени было в обрез, а денег не было совсем.
Вот тогда-то ему и пришла хорошенькая идея завладеть иконой Першина. Он давно на неё глаз положил, когда ещё Колькина мать была жива. После её смерти не раз подкатывался с предложениями, но Николай отказывался наотрез. Сейчас, когда прижали, у Доронькина просто не оставалось другого выхода.
Прежде всего он изгалился, сыскал деньги, чтобы погасить часть долга «продавцу». Подзанять пришлось, но две доли ссуды он погасил. Оставалась последняя часть, третья.
Леночка тем временем обработала Николая, сделала дубликат ключа. Он связался с одержимым коллекционером иконописи, обговорив цену. И вот когда все было на мази, эта стерва его кинула. Сгинула куда-то вместе с иконой.
