«Объявляется розыск…»
В памяти всплыло описание одного из братьев Загуменниковых — оба они, выйдя недавно из заключения, вновь успели совершить несколько тяжких преступлений.
— Молодой человек, можно вас на минуточку!
И Виктор отступил в сторону, жестом приглашая того на площадку. В ту же минуту из глубины квартиры выплеснулся истерический женский вскрик:
— Это мой муж!.. Я его никуда не отпущу!..
— А, ладно, — досадливо отмахнулся «муж» и шагнул через порог.
Следом выскочила растрепанная, с красным лицом девица. Судя по всему, «под градусом». На какие-то доли секунды Виктор невольно переключил на нее внимание, и этим не преминул воспользоваться преступник: неожиданно отбросив Виктора к стене, рванулся к выходу из подъезда.
Однако Виктор не растерялся: стена помогла ему спружинить телом, он резко оттолкнулся, прыгнул и в прыжке настиг беглеца — успел схватить за рукав. И сразу перехватил пониже — поймал кисть, резко завернул руку за спину. Преступник охнул, с усилием выдавил:
— Л-ладно, гражданин н-начальник, н-не ломай руку: сам пойду.
— Слово?
— В законе!
Виктор отпустил его. И через минуту обругал себя мысленно за «рыцарство»: у выхода на улицу, возле порога, где скопился на цементном полу снег и где он уже поскользнулся давеча, сейчас ноги вновь разъехались в стороны, а преступник, мгновенно оценив ситуацию, рванулся за дверь. Но и на этот раз не ушел далеко: Виктор догнал его в десятке шагов от подъезда, на тротуаре, когда тот огибал «Волгу».
Завязалась борьба. Они повалились в палисадник — в снег, набросанный с тротуара. Снег оказался жесткий, комками, почти не сминался, они не угрузли в него, а барахтались на бугристом склоне, и Виктор поневоле вспомнил о лежавших в кармане перчатках: льдистые комки больно царапали, обдирали голые руки.
Силы бандиту было не занимать, да, кроме того, ему не мешала одежда, и он сумел подмять Виктора и даже попытался ухватить за горло. Только эта попытка как раз и подвела его: он ослабил хватку на торсе, Виктор не упустил возможности — вывернулся наверх. Вывернулся, оседлал противника, придавил одну его руку коленом, вторую согнул в локте и круто отвел вбок — так, чтобы, при попытке вырваться, боль в локте останавливала преступника.
Теперь у Виктора освободилась левая рука. Он расстегнул полушубок, стал снимать с брюк поясной ремень.
И все же неизвестно, справился бы с этим детиной Виктор, сумел ли связать, если бы не девица, выскочившая на улицу вслед за ними: увидев, что сотрудник милиции берет в схатке верх, она завопила, как перед этим в подъезде:
