Существует конюшня, и в ней всеобщие любимцы, две лошади — почтенная кобыла Звездочка и Ланселот — восьмилетний чалый жеребец весьма спокойного нрава. По своим статям он, на мой взгляд, вполне подходит странствующему отпрыску благородного семейства.
Однако в моем теперешнем виде в Долине делать нечего. Там очень полезно быть и выглядеть дворянином — для тамошней публики это вроде нашего «ветеранам без очереди». Что ж, как управляющий Домом, я имею полное право по меньшей мере на баронский титул.
Джинсы я сначала закатал, а потом заправил в мои ковбойские сапоги; волосы при помощи резинки собрал в хвост; пиджак снял и из гардероба сэра Генри достал длинную замшевую безрукавку, по краям отороченную мехом. Вкупе с небритой физиономией выходило вполне убедительно. Да, но у дворянина должен быть меч. Казалось бы, не проблема — мечей в Доме на обоих этажах над каждым камином и между, но ведь это все двуручные чудища, их впору вдвоем поднимать — не тащить же на себе всю дорогу этот металлолом!
К счастью, я припомнил, что в кабинете-библиотеке — наши молодцы там не отваживались бузить — над столом висит классический японский комплект — катана и вакидзаси. Их-то можно унести с собой в любом случае.
Все верно, но ведь для катаны не предусмотрено никакой портупеи! Ах, будь ты неладна. Я прихватил со стены знамя какого-то там полка с золотыми кистями, скатал, обернул вокруг пояса, затянул и заколол. Вышло просто замечательно, за таким кушаком можно было унести не то что любой меч, но и полдюжины пистолетов впридачу.
Тут как послышался стук подков по паркету и покряхтывание лестницы — Герман затаскивал старину Ланселота на второй этаж. Само собой, собралась вся компания. Я ожидал недовольства обхождением с реликвиями, но ошибся. При виде моего феодального наряда они приумолкли и замерли. Бетси извлекла из рукава кружевной платочек и приложила к уголку правого глаза.
— Боже, — вздохнула она, — вылитый сэр Генри.
Это тоже их идея фикс. Наши оригиналы почему-то уверены, что между мною и сэром Генри существует прямо-таки фантастическое сходство, что дает повод к странного рода ностальгии. Я к этой версии отношусь более чем скептически, да и парадный портрет в библиотеке (в совокупности с зеркалом) подобную идею скорее опровергает, нежели доказывает.
— Патрик, вы деньги принесли?
— Да, сэр.
Шесть длинных кошельков, в каждом по двадцать золотых профилей Иакова Первого — что делать, долларов в Долине не понимают. Я взял повод: «Спасибо, Герман, я сам, и приберите тут» — лошадям не втолкуешь, где что можно, а что нельзя — и прошел в Двери.
