Перфораторы, чтобы долбить фундамент, и раствор для заливки у них были наготове, я не собирался спорить — но и тут не все слава Богу.
Фокус в том, что изрядная часть земли в округе не принадлежит Дому. Кусок этой новой трубы должен был пройти по владениям какой-то Волчьей фермы или Волчьего хутора, и тамошние хозяева, в принципе, имели право подать на нас в суд, если запустим свой сток без их ведома. Свара между девонширскими землевладельцами в мои планы не входила, и пришлось снова сесть за телефон, из-за которого я и так, считай, не вставал.
Пошла морока. С трудом дозвонились до какой-то старушенции, то ли глухой, то ли безумной, то ли все разом, и беседа с ней вышла в лучших традициях разговорного жанра. Четыре раза она ничего не могла понять, а потом четыре раза объяснила, что она не хозяйка, а хозяйка в Глазго, и телефона нет, а есть адрес.
Я малость накалился, послал по этому адресу письмо и стандартный арендный договор и со злостью кивнул дугласам, выплясывавшим рядом, как застоявшиеся кони, — под мою ответственность, валяйте.
Часы пробили три пополудни. На крыше финпластовские ухари громоздили свою черепицу с вечной гарантией, этажом ниже уорбекские головорезы осторожно спускали на веревках прогоревшую потолочную балку. Я мрачно уставился на обугленный резной дуб. Вот уж где не закрасишь и не зашпаклюешь.
— Патрик, где вы там... Откуда вообще эта резьба здесь взялась? Может, ее привезли откуда-нибудь?
— Все украшения для этих стен, — возвестил Патрик, — выполнял по специальному заказу резчик из Долины. Допускаю, сэр, что он жив и теперь.
— Из Долины? А где там его искать?
— Не могу вам ответить, сэр. Хозяин вел с ним дела лично.
С волками жить — по-волчьи выть.
— Патрик, скажите Герману, пусть оседлает мне... ммм... Ланселота. Я еду в Долину.
Что такое Долина, объяснить довольно трудно. Строго говоря, это часть Дома. Писатели-фантасты сказали бы, что это параллельное пространство или какое-то сороковое измерение.
Полный вздор. Пространство все то же, и измерение самое обыкновенное, просто все это слегка отогнуто в сторону от наших рутинных палестин. Проход ни туда, ни оттуда ничем не затруднен, но пользоваться им желающих мало. Здесь — Дом, и обитатели его мало склонны к перемене мест. Там — дремучее средневековье, шестнадцатый век, по моим подсчетам. Народ тоже более чем консервативный. Бродит, конечно, кое-кто, но редко.
Вход от нас в Долину по размерам вполне приличный — футов десять на десять, и заключен в здоровенный, опять-таки резной, портал, несколько напоминающий тот огромный шкаф, который порой вытаскивают на сцену во время постановок «Вишневого сада». Единственное неудобство в том, что расположен он на втором этаже, что для конного передвижения составляет известную трудность.
