Открытие медлительности | страница 24



По мосту проехала повозка в сторону города. Джон подобрал нужные слова и спросил:

— Ты читал мою книгу?

— Какую книгу? Твою тетрадь? С какой стати?!

Тогда Джон заговорил. Он рассказал ему о Мэтью

и о том, что решил пойти в моряки.

— Мэтью влюблен в мою тетушку, он возьмет меня и тебя тоже!

— Зачем мне это? Я собираюсь стать врачом или аптекарем. Хочешь тонуть — тони один, без меня! — Будто в подтверждение своих слов Том вынул ногу из воды и, молча глядя на реку, в которой при всем желании невозможно было утонуть, натянул чулок.

Бернеби действительно начал вести математику, по воскресеньям. То, что Джон уже многое знал, особой радости, судя по всему, учителю не доставляло, но улыбка по-прежнему не сходила с его лица. Если Джон обнаруживал в объяснениях Бернеби ошибку, а это случалось довольно часто, учитель начинал говорить о воспитании, и его слова звучали то увещевательно, то страстно, то уныло, правда, при этом он всегда улыбался. Джон изо всех сил старался понять, что такое есть воспитание, потому что ему очень хотелось порадовать Бернеби.

По воскресеньям на занятиях присутствовал и доктор Орм. Он знал математику, наверное, получше Бернеби, но какой-то параграф в уставе школы запрещал ему преподавать что-нибудь другое, кроме Закона Божьего, истории и языков.

Время от времени он усмехался.

Джона Франклина посадили в карцер. А все из-за того, что человеку, которому он задал вопрос, надоело дожидаться, пока он доберется до конца. В тот момент, когда тот развернулся, чтобы уйти, Джон просто сгреб его в охапку и удержал силой, забыв о том, что этот человек не кто иной, как Бернеби. «Я не умею отпускать и все пытаюсь удержать, будь то образ, человек или учитель», — сделал для себя вывод Джон. Бернеби тоже сделал вывод: он решил, что Джон должен быть сурово наказан.

Наказание карцером считалось самым суровым. Джон Франклин так не считал, он умел ждать, как паук в паутине. Вот только жаль, что здесь нет книг! Теперь он полюбил читать и читал все подряд. Книги умели ждать и никогда не торопили. Он уже знал Гулливера и Робинзона и биографию Спейвенса прочел, а совсем недавно освоил и Родерика Рэндома.

Как там Джеку Рэттлину чуть не отрезали сломанную ногу! Этот обманщик Макшейн, корабельный лекарь, наверное тайный католик, уже наложил жгуты, а тут вдруг Родерик Рэндом поймал его на этом черном деле! Злодею пришлось отступиться, а полтора месяца спустя Джек Рэттлин уже снова поступил на службу, цел и невредим. Вот лишнее доказательство того, что поспешность может иметь пагубные последствия. «Три срока исполнения есть у всего: вовремя, с опозданием и преждевременно». Это Джон собирался занести в свою тетрадь, когда выйдет отсюда.