— Что? Ты хочешь, чтобы я извинялся после всего этого? — возмущенно произнес лорд Хольм.
— Все это к тебе не имеет никакого отношения.
Саймон поглядел на нее как на сумасшедшую.
— Ну хорошо, хорошо. Какое-то отношение имеет. Даже, пожалуй, одно послужило причиной для другого. Но ведь ты не хочешь усугублять положение? Будут же еще праздники: крестины, дни рождения детей.
Саймон схватил ее за плечи и заглянул в глаза. Кейт словно прочитала в его взгляде все его мысли. Что бы он сейчас ни сделал, все равно Фелиция в каком-то смысле потеряна для него навсегда. Потому что теперь ее дом — здесь. Взгляд Кейт затуманился от навернувшихся слез. У нее есть Джесси, и Денни, и Фелиция, и дядя Арчи. А у Саймона? Никого. В чем он провинился, за что наказан?
— Сделай же то, ради чего приехал, — тихо, но настойчиво произнесла Кейт.
Фелиция стояла в объятиях Денни, словно защитившись от всего мира. Не понимая, что происходит, она прошептала:
— Саймон, о чем речь?
Хольм-старший отпустил Кейт и медленно и тяжело повернулся к сестре:
— Я дожидался, пока ты приедешь, потому что хотел извиниться.
Фелиция нервно облизала губы и переспросила:
— Извиниться?
— За свое несносное поведение. За то, что хотел полностью контролировать тебя, твою жизнь. Я не имел на это права. Просто мне всюду чудились подстерегающие тебя опасности, и я пытался защитить тебя.
— Ты не доверял мне.
— Да, и теперь сожалею. Я надеялся, что мы сможем начать все с нуля. Но, похоже, ты и так уже начала новую жизнь. Еще раз желаю вам обоим счастья. — С этими словами он развернулся и ушел.
Потрясенная, Фелиция взглядом просила у Кейт поддержки.
— Ну же, Фелиция! — воскликнула та, с трудом сдерживая желание как следует встряхнуть ее. — Саймон немного рассказал мне о вашем детстве, о ваших родителях. Когда ты была маленькая, любила ли ты его? Как ты к нему относилась?
— Он… он был для меня всем, самым главным на свете.
— И почему ты считаешь, что он относится к тебе иначе? Думаешь, он тебя не любит? Думаешь, ты для него ничего не значишь?
— Но ведь он говорил, что я безответственная, что я бросаю тень и на себя и на него.
— Да он мог говорить что угодно. Главное — он просто пытался уберечь тебя. Но теперь-то осознал, что был неправ.
— Так почему же он вот так вот взял сейчас и ушел? — возразила Фелиция, махнув рукой в сторону двери.
— Ты отказала ему в праве быть участником важнейшего события в твоей жизни. Ты, по сути, поступила так, как ваши родители поступили с вами, — исключила его из своей жизни. Показала, что он для тебя ничего не значит.
