— Через полчаса? Ну вот и отлично!
— Все равно это напрасная трата времени, — упрямо пробормотала Дорис, закрыв глаза.
— Конечно, героически страдать в одиночестве гораздо перспективнее. Кто устоит перед мучениями такой красотки и не окажет ей посильную помощь? — парировал Брюс.
— Это неправда. Зачем мне ваше внимание и сочувствие?
Слезы обиды подступили к глазам Дорис. Ее можно было подозревать в чем угодно, только не в желании вызвать к себе жалость. Она попыталась вытереть набегавшие слезы тыльной стороной ладони.
— Зарубите себе на носу, мне не нужно ваше внимание, оставьте меня в покое. — Голос ее звучал на редкость искренне. — Для меня вы были, есть и навсегда останетесь противным диким кабаном.
Этот очередной выпад Брюс встретил взрывом смеха.
— Вы напоминаете мне средневековую мортиру. Вам очень идет плеваться огнем и ядрами. Но сейчас немного посидите тихо, как благовоспитанная девочка.
— Не стану, — закричала Дорис. — Я не маленькая и не…
— Да, да, знаю, что вы не маленькая и не девочка. Вы много раз уже доказывали это. — Сколько сарказма было в его голосе. — Но мне надо позвонить моему архитектору. Мы договаривались встретиться здесь в полдень.
— Вы, наверное, прикажете все снести и даже траву скосите, не так ли?
Дорис сказала это не зло, а скорее грустно. Потом без всякого перехода указала рукой:
— Куда вы? Телефон вон там.
Брюс уже стоял у двери, почти повернув ручку.
— Спасибо, я позвоню из кабинета.
— Зря беспокоитесь. Я не приучена подслушивать и не занимаюсь промышленным шпионажем, — заметила Дорис.
Он ответил в свойственной ему манере:
— Но вы девушка способная и можете легко освоить это ремесло. Я в этом абсолютно уверен!
— Ваша очередная атака на меня не принесла успеха, и теперь вы злитесь. — Пробормотав это, Дорис залилась румянцем, который стал особенно заметен на ее бледном лице. — Я думаю, — по ее дрожащему голосу можно было понять, что ей совсем не просто говорить то, что он сейчас слышал, — вы сильно обижены на меня за то, что я отказалась от вашего любезного предложения лечь с вами в постель.
— Этот вопрос еще не снят с повестки дня, поверьте мне. У вас будет возможность убедиться в моей правоте. Что касается моего поведения, дорогая, то в нем нет ничего чрезвычайного, поэтому рассуждать о какой-либо обиде бессмысленно. Мне кажется, что рано или поздно вы можете оказаться в неудобном положении, потому что явно преувеличиваете свои прелести. Очаровательные рыжие красотки не стоят в первых строках моего перечня ценностей.
