Эмили ясно выразила свою антипатию, и Лэнгли сказал с улыбкой, хотя и несколько натянутой:
— У вас обеих просто нет сердца.
— А у тебя зато оно слишком мягкое, — заявила Эмили. — Тебя любой может вокруг пальца обвести.
Что ж, это был очень симпатичный недостаток. Это лучше, чем быть жестоким и черствым. За такие недостатки Лэнгли вполне можно полюбить. Сайан сказала:
— Я рада, что ты так к этому относишься, потому что я предложила ей твое лучшее бренди. Когда она уходила, она чувствовала себя уже значительно лучше и, по-моему, была немного пьяна.
— Хорошо, — улыбнулся Лэнгли. — Кстати, тебе не кажется, что сегодня вечером нам следует отпраздновать продажу твоей глиняной скульптуры? Пойти куда-нибудь поужинать?
— Я бы очень этого хотела, но я обещала сначала повидаться с этим Эннерманом.
— К тебе приезжает сам Джосс Эннерман?
— Барни сказал, что он приедет поговорить со мной.
— Понятно! — Холодок снова появился в его голосе. — Ты не будешь возражать, если я поприсутствую при вашем разговоре? В конце концов, пока ты работаешь у меня в салоне, я хотел бы знать, что собираются предложить тебе Барни и Джосс Эннерман.
— Да, пожалуйста, — с жаром ответила Сайан. — Я же не просила его приезжать, пойми. Я вообще раньше о нем никогда не слышала.
— У него очень солидная репутация, — признал Лэнгли.
Возникло нервное наэлектризованное молчание, Эмили переводила взгляд с одного на другого, пока Сайан отчаянно пыталась придумать нейтральную тему для разговора.
— Могу я купить нашего коня-качалку? — спросила она. Лэнгли моргнул от неожиданности, ход его мыслей немедленно смешался, а она продолжала: — За те деньги, что я получу за свою фигурку, я ведь смогу его купить, правда?
— Да, конечно. Но почему? Он что, тебе нужен?
— Очень, — ответила она. Конечно, нужен, иначе она не стала бы его покупать.
— Я тебе его и так отдам, — пообещал Лэнгли. — Надо было раньше сказать.
Это было очень мило с его стороны, но она сказала:
— Не надо. Он стоит больших денег, и отдавать его мне даром совершенно ни к чему, и мне действительно хочется купить его у тебя; мне будет это приятно.
Лэнгли не мог позволить себе дарить ей такие дорогие вещи. Он пожал плечами:
— Как хочешь.
— Как ты думаешь, может, мы перенесем его ко мне в комнату, как только поедим?
— А почему такая спешка?
Она уже открыла было рот, чтобы рассказать ему, что Барни очень хотел купить его для Натали, но в голове у нее зазвенел тревожный звоночек. Он предупреждал: Лэнгли сегодня уже слышал про жесты доброй воли, которые Барни сделал в отношении Сайан. Она сказала:
