Среди членов организации Пуришкевича оказались лица, принимавшие участие в юнкерском восстании 29 октября. Пуришкевич отрицал какую бы то ни было связь с этим восстанием и «Комитетом спасения родины и революции». «Юнкера, которые были в нашей организации в распоряжении Боде, — утверждал он, — были двинуты для занятия телефонной станции, Михайловского манежа и Инженерного замка вопреки распоряжению моему и Боде и подчиняясь только провокационным приказаниям полковника Полковникова и «Комитета спасения родины и революции», с коими я лично не имел никаких сношений».
Суд по делу Пуришкевича и 13 его сообщников, происходивший с 28 декабря 1917 г. по 3 января 1918 г., был первым крупным политическим процессом о монархистском заговоре против молодой республики Советов. Дело вызвало огромный интерес. Зал судебного заседания был переполнен. Пришло много друзей и близких подсудимых. Защищать монархистов «из публики» вызвались видные петроградские адвокаты, в том числе В. М. Бобрищев-Пушкин, его сын — А. В. Бобрищев-Пушкин и другие. Обвинителями были Д. 3. Мануильский и другие большевики.
Подсудимые и их защитники стремились, хотя и безуспешно, превратить процесс в политическую демонстрацию против Советской власти. Они утверждали, что никакого монархистского заговора не было, а существовала лишь «группа единомышленников», которая собиралась якобы «для бесед на политические темы». В. М. Бобрищев-Пушкин даже заявил, что «монархический заговор есть плод воображения большевиков и старания следователя Тарасова», а судебный процесс об участниках юнкерского восстания «незаконен», так как будто бы «большевики и юнкера восставали одновременно. Существующей в то время властью было Временное правительство, и если большевики победили, то все же нет оснований судить побежденных». Вместе с тем Пуришкевич и его сподвижники не только не скрывали своих монархистских убеждений и целей, но и декларировали их со скамьи подсудимых. Полковник Винберг заявил, что всю жизнь посвятил подавлению революции и нисколько в этом не раскаивается.
Подсудимые и их адвокаты на суде приложили все усилия для дискредитации личности Зелинского, по показаниям которого была раскрыта организация Пуришкевича. Своими распространенными через буржуазные газеты заявлениями о том, что Зелинский является «предателем», «провокатором», они довели этого морально неустойчивого человека до истерии. Зелинский кричал на суде, что отказывается от всех ранее данных на следствии показаний, и забился в истерике.
