— Привет, — произнесла она, и тут до него дошло: все это время он хранил молчание. Просто смотрел на нее во все глаза.
— Привет, Джози, — выдавил он, и собственный голос показался неестественным, вымученным и сухим. — Как ты?
— Хорошо. — Шок в ее глазах исчез, но, похоже, она тоже испытывала трудности с речью. — Я и не знала, что ты здесь.
— Мой приезд и для меня явился неожиданностью.
В ее присутствии Джон ощущал себя медлительным, неуклюжим, ему было стыдно своих потертых джинсов, заштопанной рубашки и изношенных ботинок. Его длинные волосы, связанные в пучок, были все еще влажными после душа, в них проступила седина, и они поредели на висках. На загорелом лице и руках проступали шрамы, полученные в битвах с приспешниками Пустоты; больная нога в эти дни терзала его сильнее обычного. Джози же показалась ему по-прежнему молодой и свежей, не то что он: старый, потертый ветеран.
Он опустил взгляд на блюдо с печеньем, которое она принесла, впервые заметив его.
Джози опустила глаза.
— Я принесла это Нест. Она вечно печет всякие вкусности для других, вот я и решила отплатить ей тем же. Можно мне войти?
— Конечно, — поспешно сказал он, отступая назад. — У меня просто все мысли разбежались. Входи. — Он подождал, пока она не перешагнет порог, и закрыл за ней дверь. — Нест в парке, но скоро должна вернуться.
Они смотрели друг на друга, стоя у дверей, слушая тиканье ходиков и мерное бормотание Беннетт, читавшей Харпер книжку.
— Выглядишь усталым, Джон, — наконец промолвила она.
— А ты выглядишь замечательно.
Эти слова слетели с его уст, прежде чем он подумал, что не стоило бы их произносить. Джози зарделась, потом одарила его ослепительной улыбкой, и Джон почувствовал: ничто на свете не может быть милее его сердцу.
— Эта твоя улыбка… я так часто вспоминал ее, — покачал он головой, прислушиваясь к тому, что разгоралось в груди. Нельзя было этого допустить, но что уж поделаешь!
Она встретилась с ним глазами и улыбнулась еще краше.
— Я тоже скучала по тебе. Ну, разве это не замечательно?
— Столько времени прошло.
— Но недостаточно много, раз ты не собрался ни позвонить, ни написать.
Он жестко взглянул на нее.
— Я не особенно силен в этих делах. Заставляю себя это делать, но все равно не делаю. На самом деле, я просто не знаю, что сказать. Кажется таким странным излагать на бумаге или говорить по телефону свои мысли и чувства. Я не знаю. Спроси Нест. Я ей тоже не звонил и не писал.
Улыбка исчезла, она медленно покачала головой.
