— Эй, не я это начала, приятель. А ты все еще в расцвете лет. Мертвый парень в своем бессмертном расцвете лет, — хихикнула я.
— Ты смеешься надо мной, любимая?
— Нет, Эрик, — могильным голосом ответила я, прикусив губу, чтобы снова не рассмеяться.
— Это сломило бы мою тонкую душевную организацию, если бы я узнал, что ты смеешься надо мной в такой уязвимый момент.
— Я бы никогда так не поступила, Эрик. Так как это было — когда изобрели телеграф?
Он погнался за мной вверх по лестнице, а я мысленно сделала себе пометку: на этой неделе попросить кого-нибудь починить тот диван.
Около пяти утра я собиралась ложиться (наконец-то! какой же был длинный и странный день), как раздалось резкое «тук-тук» в мою дверь.
— Заходите, — позвала я, застегивая последнюю пуговицу на своей новой пижаме. Ах, какая же она приятная и мягкая на ощупь…
Джессика приоткрыла дверь, просунула голову в проем и застонала, взглянув на меня.
— Господи, Бетси! Да черт возьми, куплю я тебе нормальную пижаму, ладно? Не надо больше надевать эту хрень.
— Что? — заорала я. — Она же совершенно новая.
— Да? А что Синклер говорит по этому поводу?
— Какую часть фразы «совершенно новая» ты не догоняешь? А он ее еще не видел.
— Увидит ее и отменит свадьбу.
— Ой, да заткнись ты.
Я прошла к зеркалу и полюбовалась темно-синей фланелью в красный горошек. Рукава и штанины были длинноваты (я купила пижаму в мужском отделе, где я часто отовариваюсь, потому что я охрененно высокая), но через несколько стирок все придет в норму. И она была такая теплая.
— Ты поднялась не для того, чтобы хаять мою пижаму. По крайней мере, я на это надеюсь. Потому что, серьезно, это было бы просто глупо.
— Нет, конечно, не для того, чтобы хаять. Но я могла бы провести полночи, занимаясь именно этим.
— Говорит человек, который надевает футбольную майку, чтобы спать.
— Это абсолютно разные вещи.
— Думаю, мне больше нравилось, когда ты со мной не разговаривала.
— Поздно спохватилась. Слушай, я хотела поймать тебя, прежде чем вы ляжете спать…а где Синклер?
— После ухода старой воображалы он прямиком кинулся к компьютеру.
— Хм. Обычно он секунды считает перед отбытием ко сну, чтобы вы могли заняться кое-чем.
— Мы уже занимались, — призналась я. — После ухода Мэгги.
— Ну вот, замарали еще одну комнату. А Мэгги — это и есть та вампирша, которую Синклер не хотел мне представить?
Я поежилась.
— Не ной. Он был прав. Она жуткая. У нее глаза как у куклы.
— Как у Барби или обычного пупсика?
